Суровый

Спит девчушка, в ночь пичужкой,
на огромных чемоданах.
Неудобная подушка,
и постелька её странна.

Снятся волки, злые волки,
догоняют и кусают.
Шкаф, кровать, пустые полки,
- уголок жилья снимают.

Голый пол, хозяйка злая,
неуютная квартира.
И пичужка, замирая,
ждёт от матери пломбира.

Всё чужое.., город новый,
незнакомый дядя этот...
Неприветливый, суровый,
- он нащупывает метод...

- Как к девчушке, пятилетке,
подобрать заветный ключик.
К неродной, приёмной детке...

В пунцовых проблесках рябины
искал приют вечерний луч,
и над дорогой тёмно-синей
сползала шаль багровых туч.

Блестела даль огнём нездешним,
и тихий свет играл внутри,
суровый норд смахнул, как пешку,
тень облака с доски луны.

И падал, падал взгляд холодный
в небес разбитое окно,
будто застывшая природа
вдруг стала зеркалом его.

Как сквозь туман, сквозь сумрак вязкий
аллей тянулись миражи,
и ореол луны февральской
сливался с угольком души.

Февраль родной разбушевался!
По Дону сильно разгулялся…
Решил казакам здесь показать,
Не собирается правление сдавать.
Станицу снегом всю засыпает!
Вьюгой в степи он так гуляет,
Что не проехать, не пройти,
Кругом сугробы одни в степи.
Хотя вчера день был погожий!
Морозец в станице не суровый…
До плюсовой аж… доходил,
Капелью с крыш кругом валил!!!
Сегодня февраль подразозлился,
А может просто он взбеленился!
Время остаётся ему немного…
Перед дальней его дорогой.
Весна как видно...

Почудилось: меж стрелок часовых закат,
метнув суровый луч, разбив сосуды,
века в песок рассыпав и секунды,
смахнул в межзвёздный файл времён экстракт:

был гипертекстом в точку сужен
и мир внутри себя, и мир снаружи...

И снова в невесомости творил,
курил кометы, вечность пил, что кофе,
чернила чёрных дыр в со-знанья профиль
стихами впитывал космический эфир:

пусть будет чист, красив и безоружен
и мир внутри сердец, и мир снаружи....
__________

Этот Рай мне чужой,
Так зачем же я в нём,
Потеряв свой покой,
Жить пытаюсь стихом.

Мне своим им не не стать,
Да и я не желаю.
Речь, могу их понять,
Взглядов — не разделяю.

Им чужак — понимаю,
Неприязнь к себе их.
И её им прощаю,
Не питая чувств злых.

Ведь их нет в том вины,
Что пришёл к ним нежданно.
Я, когда без войны,
Мир разрушил державу.

Ту державу, в которой,
Был рождён я и жил.
А её мир суровый,
На куски развалил.

И в чужом мне Раю,
Я не зная нужды.
Доживу...

Опять сырая непогода,
по листьям дождик застучал.
Суровый сумрак небосвода,
всю черноту в себя вобрал.

Березы стройными рядами,
уснули в тихой полумгле.
Туман, овальными кругами,
стелится дымкой по земле.

Как седина, глубинны дали,
во тьме глухой погребены.
Так одиноко, как в печали,
скрипят могучие дубы.

Лес на заре запел игриво,
осыпав мокрую листву.
Там вторит эхо горделиво,
лихими песнями ему.

Шумят ветра по перепутью,
над цепью бронзовых холмов.
И...

В ожидании главной Свободы
старик и старуха немеют:
«_______ …что ТАМ?.. Как?!.. …быть может,..
иль будет…» …шептались:
____ — …а мы в НЕБЕСАХ,..
да пребудем отдельно, с тобою!..
Господь наш,.. небесный!.. Не судит семейно.
Старик,.. осторожно:
— …там,.. каждый душою ответит!.. ОДИН. Сам собою…
«____…и Церковь НАС учит о том... Всех скорбящих,..» —
старуха подумала быстро!..
Знамением крестным себя осенила…
…старик был за нею,.. — в движении светлом,.. душевно.

…и жмутся...

Самозваные пророки
Предрекают миру смерть.
Голоса, сильны и громки,
Бьют по разуму как плеть.

Называют даты смело.
Дни планеты сочтены.
И на целом свете белом
Только верные сыны –

Только правильные люди
Не умрут в суровый миг.
Будет счастье им на блюде,
Будет кайф и будет шик.

А оплачивать спасенье
Через банк, на тайный счёт.
Лишь тогда всех, без сомненья,
Вера новая спасёт.

Мы в ракурсе порой угадываем суть,
Но вникнув глубже и как можно шире,
Мы молим совесть нашу, мол не обессудь,
Всё тленно и суетно в этом бренном мире.

Атланты в напряжении предвечном том,
Спасают нас от давящего неба,
Но вот взглянув на них уж под иным углом,
И нет уж непосильной муки следа.

Расслабились лежат в задумчивом плену,
Под головой уставшие их руки,
И рядом с ними мы и на земном пиру,
Испытываем чувство вечной муки.

Одинь лишь поворот и ракурс новый,
И взор иной, и...

Мир огромен, так что же мне мало,
Места в нём — я себя не найду.
Моё счастье за горы сбежало,
И я пью серых дней череду.

Не украсили сердце мне шрамы,
Их не видит на нём мир в груди.
Я не верил в суровый суд кармы,
И за то, ждёт печаль впереди.

Повернулся мир, тьмой скорбных граней,
Серость жизни, в нём хуже всех бед.
Мысли грустные, стаей пираний,
Съели, гордую радость побед.

Дождь всю ночь лил и утро прохладой,
Нас встречает за дверью квартир.
Рассвет небо, зорь алой...