Суровая реальность

Lat:
Shrike!

2004-01-12 18:58:08

Alexei_Chas:
А где герой?
2004-01-13 00:15:41

Ang:
В засаде.
2004-01-13 00:34:30

Shrike:
Очухался. Осмотрелся. Н-и-к-о-г-о..
Пора спать.

Утро вечера... мудреней, иль мудрёнее?
Ядра... чем зеленей, тем зелёнее?
2004-01-13 01:15:47

Shrike:
... Не спеши!
"тем ядрёнее..."
:)
2004-01-13 01:17:17

SD:
:)
2004-01-13 01:19:27

Lat:
Бабочки или кошки?
2004-01-13 03:30:18

Shrike:
В засаде кошки. Все бабочки...

О бедных животных замолвите слово,
О братии меньшей с нелёгкой судьбой.
Живя под одним, нам доверенным кровом,
Для них и для нас равнозначно суровом,
Мы все тянем лямку планеты родной.
Владыка в Завете заботливо учит, -
Не выстоит дом, расколовшись внутри,
Кто смерть допускает, - её и получит,
Лишь братство скрепляет на жизненных кручах,
Не каменный век и мы не дикари.
Планеты родимой Любви держат сваи,
Сурово бьёт рок, убивающих Жизнь,
Себя сыновьями Любви величая,
Наш долг старших...

- Какого черта!
Капитан был зол. Он перехаживал, "майора" - не светило. А ведь пахал он, как двужильный вол, тянулся к звездочке...
Ну, разве не мудила?
А в результате - дома нелады. Жена-красавица - ведь извелась, бедняга... И протопить, и натаскать воды, и обиходить дом - а все одна. Трудяга, она-то сызмалу привыкшая к работе, но ведь хотела, чтоб - за мужниной спиной... А он, слепец, и днем и ночью - в роте. Какая тут семья? Ну, прям хоть в голос вой...
- Какого черта!
Кто-то был...

Мой милый, котик, ты вступаешь
Во взрослую кошачью жизнь.
На подоконнике вздыхаешь,
С тоской, глядя на кошек вниз.

Я знаю, зов природы кличет,
Свободы хочешь и любви.
И скоро так тебя приспичит,
Что ты пометишь все углы.

Но за окошком жизнь сурова,
И за красивые глаза
Никто не даст еды и крова.
Там беззаботным быть нельзя!

Опасность ждет тебя повсюду:
Подвальные инфекции, собаки,
Автомобили быстрые и злые люди,
Жестокие кошачьи драки.

Поэтому прости, мой друг – мужайся...

Седого Урала столица,
Ты вновь зажигаешь огни.
Паришь над лесами, как птица,
И в горе, и в светлые дни.

Здесь два континента случайно
К единой границе сошлись:
Востока древнейшая тайна
И Запада светлая мысль.

Однако об камень разбились
Европы богатой мечты,
В уральских лесах растворились
И Азии дикой черты.

Суровый России ребенок,
Ветра не согнули тебя.
Как лук, ты упрям, хоть и тонок
«Свердловск мой»- шепну я любя.

Плотинка опять неспокойна:
Как сердце, трепещет в ночи...

Неясный смысл извечного вопроса
Пьют на Руси – издевка иль прикол
Не может знать заслуженный философ
И строгий милицейский протокол

Дошли до нас секреты медовухи
Из темной глубины седых веков
И в каждом доме есть рецепт сивухи
Из ягод, груш и даже лопухов

Бегут года, меняются эпохи
И пусть Ньютон придумал свой закон
Но на Руси стал вестником прогресса
Тот, кто сварил свой первый самогон

Любили выпить воин и певица
Суровый губернатор и дьячок
И русский царь впервые надоумил...

Сегодня Саньке день рожденья
Ему сегодня двадцать лет
И мать, вздыхая, вспомнит сына
Всплакнет, что не дожил отец

И вспомнит, как качали руки
С новорожденным колыбель
И нежно карточку погладит:
«Каким ты взрослым стал теперь»

Давно ли лазил по деревьям
И в школу первый раз пошел
А вот закончил восьмилетку
Невесту ладную нашел...

Но грозным ливнем затопили
Страну лихие времена
И в каждом доме, каждом сердце
Сурово вспыхнуло – ВОЙНА

И очереди у военкоматов
В больших и...

Под лампочкой тусклой старушка–улитка
Вдевала в иголку суровую нитку.
Старушка была исключительно зла –
Суровая нитка в иголку не шла.

Позвали на помощь улитку моложе,
Но нитка в иголку нисколько не вхожа.
Ни быстрым движеньем, ни даже тишком
Никак не попасть им иголке в ушко.

Оборваны блузки, изношены юбки,
Надули улитки обиженно губки:
– Ах, вот как! Ах, вот как! Противная нить!
Не будем мы больше костюмы носить!

А шкафчик с одеждой возьмём на закорки
И медленно, медленно...

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...

У подножья крутой горы
вороной остановит бег,
плечи скал как мечи остры,
но не тает под Солнцем снег,
вороной побелел как мел,
в гору выедет белый конь,
только тем, кто как голубь бел
не грозит золотой огонь,
размыкаю я грозный круг
и летят надо мной, летят
белый голубь, мой добрый друг,
черный ворон, мой древний брат.

У обрыва с высоких скал
Белый конь остановит шаг,
стрелы света слетят в провал,
но не тает подземный мрак,
оттрубит золотистый горн,
путы тьмы разомкнуть...