Сумуй

Счастье моё — отыскал я в улыбке твоей,
Счастье моё — отыскал я во взгляде твоём.
Счастье моё — в смехе наших с тобою детей,
Счастье моё — быть любимым, супругом, отцом.

Счастье моё — это Путь наш, один на двоих,
Счастье моё — это быть тебе нужным на нём.
Счастье моё — написать о любви тебе стих,
Счастье моё — песню жизни с тобой петь вдвоём.

Счастье моё — знать что я тобой тоже любим,
Счастье моё — тебе всё тепло сердца отдать.
Счастье моё — быть единственным в мире твоим...

Порвётся снова там, где тонко,
И на душе и сердце ночь.
Я в руки ладанку-иконку,
Взяв, попрошу Его помочь.

Меня той ладанкой в дорогу,
Благословила моя мать.
Пытаясь этим в руки Богу,
Мою судьбу навек отдать.

Иконкой этой прадед деда,
Благословлял перед войной.
И отвела она все беды,
Вернулся дед с войны живой.

Хранит тепло металл иконки,
Рук мамы, предков-казаков.
В нём святость их молитв негромких,
И сила их душевных слов.

Их, осенённый благодатью,
Воспряну духом я...

Был колючим куст роз,
А любовь — сказкой Грёз.
Погасить бед метели,
Её пламя сумели.

И в вас солнце погасло,
И не стоит напрасно,
Возродить всё стремиться,
Не вернуть счастья птицы.

От сердечных терзаний,
И душевных метаний,
Вы совсем исстрадались,
И друг к дружке в вас жалость.

И никак не решитесь,
Вы друг дружку из жизней,
Из своих отпустить,
Но вам вместе не быть.

Был колючим куст роз,
А любовь — морем слёз.
Вы сумейте расстаться,
Вместе — нет у вас счастья...

Ты меня не просил,
А я лезла к тебе в душу.
Изучала повадки, слова,
Даже мимику губ.
Ты меня не спросил,
«Для чего я такой тебе нужен?»
Ты заранее знал
Как вопрос этот всё-таки глуп.

Я закрылась. Ждала,
Что с меня ты улыбку снимешь,
Как снимают одежду с других,
Что б увидеть тела.
Но потом поняла,
Что за маской меня ты не ищешь,
Тебе нужен был кто-то,
Тебя не сводивший сума.

Тебе нужен был кто-то,
Кто жил бы твоей жизнью
И не требовал раскрываться
И убеждать.
Но сегодня...

Здесь давно не поют уже птицы,
Не живут люди здесь уж давно.
Стоит время на месте, не мчится,
Меж мгновений, застыло оно.

Этот мир, не имеет названия,
Его нет, он Ничто и он есть.
Нет размера в нём и расстояния,
Меж мгновений, вместился он весь.

Он невидим и не ощущаем,
Но он может в себя затянуть.
И мы в нём иногда пропадаем,
Когда наш, сквозь него идёт путь.

И на наших часах лишь секунда,
Промелькнёт, а в нас Вечность пройдёт.
И придёт Нечто из Ниоткуда,
Время в нас...

Солнца свет я с росою смешаю в стакане,
Сладость радостных слёз к ним и соль слёз обиды,
Я добавив, испью в трудный час испытаний,
И сумею пройти их, из них живым выйду.

Ни понять, ни принять не сумеют они — зря пытаться,
Объяснять тем кто вынес, ещё до суда, приговор.
Не услышат глухие душой — зря стучаться,
Равнодушья стена, крепче каменных гор.

Человек мал, но может песчинка машину,
Шестерёнку испортив, тем самым сломать.
И не боль, а возможность стать слабым пугает мужчину,
И...

Всё напрасно — не сумеем,
От судьбы сбежать своей.
А из сказок чародеям,
Места нет среди людей.

И не стоит верить в чудо,
Не поможет нам оно.
Не придёт из ниоткуда,
Будет — то, что суждено.

А молитвы крик беззвучный,
Душу эхом оглушив,
Жизнь не сделает нам лучше,
Подарив эмоций взрыв.

Время сказочных геров,
В прошлом, да в словах былин.
Из него в сегодня злое,
Не добрался ни один.

Всё напрасно — не суметь,
От судьбы сбежать своей.
Бьёт она, взяв случай-плеть,
С каждым...

Легко вызвать лавины сход,
Быть причиной ей может шёпот.
Когда он тишину взорвёт,
Эха, в ней порождая грохот.

Всё-равно что о чём шептали,
Важен звука был резонанс.
Важно где и когда сказали,
И что эха был гулким глас.

Беспощаден лавины сход,
И нет силы его прервать.
Он с пути своего сметёт,
Всё, сумев под себя подмять.

И молчать мы должны уметь,
Чтобы схода лавин не знать.
Иногда цена слова — смерть,
И бедой оно может стать.

Легко вызвать лавины сход,
Шёпот, может ей...

Быть может не стоит цепляться,
За жизнь, ведь итог её — смерть.
И даже пройдя все несчастья,
Её обойти не суметь.

Иль семдесят лет или двадцать,
Жить будем — итог им один:
В конце должны с жизнью расстаться,
И раб и его господин.

Бесследно они канут в Лету,
Как будто не жили совсем.
Кусочком став Тьмы или Света,
Иль частью Пустого — Ничем.

Так было, так есть и так будет,
Устроен так мир наш Земной.
В нём смертны и звери и люди,
В нём смертен и трус и герой.

И жизнь...

Решила ворона, что станет певицей
И будет концерты по лесу давать.
К тому надоумила птицу лисица,
Сумев у вороны сыр ловко забрать.