Стыд

1
Сей городишко неказистый,
имён..., излишеств... не знавал.
Лишь дядя ( родственник столь истый ),
здесь, ненароком, пребывал,
Евгения позвав, вдруг, спешно
( Но вышло, правда, безутешно! )
в свою обитель — Сказку-Дом,
по виду — Храм, с большим крыльцом,
да над рекой..., в причудах местных:
Ведь по утрам кричал петух
и, знать, его природный дух,
гнал до красавиц, столь прелестных,
к ночным блужданиям, меж полей,
вдыхая запах шалашей...
2
Вот дядя — скучное создание
( Не оттого...

Претензии, предъявляя, свою веру, создавая
манифесты бреда и суеты, идя вперед по тече-
нию, кредо, не нарушив обмана, уличив свой,
стыд, красный как перец, помидор, арбуз, кисть,
рябины, шиповник, наколов руку, об иглу, слизав,
кровь, соль, есть в тебе, чего нет, покойник, пере-
вернул свой скелет и заснул в гробу……..

Нет, не умер Дон Кихот!
Он - бессмертен; он - живёт!
Не разжечь ли в вас охоту
Удивиться Дон Кихоту?!
Ведь гидальго славный жив,
Все каноны пережив!

Каждый день на Россинанте
Этот странный человек,
То - "аллегро", то - "анданте",
Тянет свой почтенный век.

Сверхтяжёлую работу
Рок дал ныне Дон Кихоту:
Защищать сирот и вдов
Был герой всегда готов,
Но, когда сирот так много
И у каждого порога
В неких страных - по вдове,
Дыбом шлем на голове
Может встать - при всём желаньи
Быть...

Взрослые люди плачут глазами,
Кто-то от зависти, кто-то от горя.
Мамы и папы плачут слезами
Редко от радости, чаще от боли.

Бабушки, дедушки плачут глазами
От жалости и от обид.
Тети и дяди оплакивают слезами
Свой собственный срам и стыд.

Маленькие дети плачут сердцем,
Они плачут своей душой.
Они плачут жизнью, поверьте!
Они плачут своей судьбой!

Позор нам! Вновь замкнули круг:-
Не нужен людям необычный Друг!
Завистники изжить Его готовы:-
"Смерть Возрожденью Вечному и Слову!"
К позорному прикованный к столбу
За Сердце и за Мозг иной во Лбу,
За то, что непонятным быть изволил,
Молчал спокойный и не лил плебейской крови!
Огульно сфабрикован приговор:-
"Он должен быть наглец, мошенник, вор!
Как он Любить и Знать ТАКОЕ смеет?!
В упор не видим, что он там умеет!
Не разрешить в ответ ему сказать
И осудив, морально растерзать...

Сны разума неясны и тревожны,
Запутанно темны дороги снов,
Утрачивая стыд и осторожность,
Мы жадно жнём страстей запретных сноп.

За сны свои себе мы и ответим,
За все, что без запретов и сполна.
Честны и непосредственны, как дети,
Бываем мы, к несчастью, только в снах.

Проснувшись, что припомним, то толкуем,
Грустя, смеясь, краснея и смакуя,-
Возможно это наш запретный плод.

В той жизни всё уместно и возможно,
Да странно только: зыбкая дорожка
Для бегства от печалей, тёмный...

Бессилен и простужен, в убогой комнатушке,
Он никому не нужен - одной своей старушке.
Мундир давно не ношен - ни чести, ни отрады,
И медленно ржавеют поблекшие награды.

Он был высок и строен, подтянут и отважен,
И был он там героем, где каждый шаг был страшен.
В Москве и Сталинграде, под Курском и Берлином
Себя всегда считал он Отчизны славной сыном.

Но отгремели грозы, минуло лихолетье,
И медленно подкралось коварное столетье,
В которое забыли отцовские сраженья
И обрекли солдата...

Вот и все уходят драмы...
Перестуками надежд
Льётся слог кардиограммы,
Заполняя жизни брешь.
Сильно выразил узоры
Пост осеннего окна,
Оборотом жизни нормы
К новой яви подведя.
Где усохнут разговоры
В смеси жалоб и обид,
Чувств вины, тоски и боли,
Унесёт прощённый стыд.
И раскроет разноликий
Мир единый торжества,
Где земля и небо слиты,
Где едины Ты и Я.
И тогда кардиограммы
Будут песенно звенеть,
Ну, на кой нам эти драмы,
Если можно просто петь,
О погоде, о заботе,
О любви...

Мы расстаемся. Всё так резко…
Мы рвем друг другу имена.
И между нами – Rupes Recta –
Прямая Лунная Стена.


И вниз летят обломки душ…
Остатки встреч, осколки дружб…
И свадебный кортеж кривой
тебя увозит, как конвой…


Я не погиб. Хоть был погибшим.
Затоптанным был под салют.
Теперь: не я иду по крышам.
Теперь: они – по мне идут…


И в жутком крике сатаны
на юго-западе Луны
на Терракотовой стене –
ты гвоздь в ладонь вбиваешь мне…



+



Мне одиночество...

Никогда ни о чем не жалею
И не буду больше жалеть
Я пройду с тобой по аллеям
Кратковременных наших встреч

Будет солнце палить нещадно
Но уже не для нас одних
Станут губы мои кривляться
Обнажая обиды стих

Сквозняком, выстужая мне душу
Озаряется памяти дверь
Открывая ее и захлопывая
Пишет прописью боль потерь

Вновь расстреляна, но не убитая
Истекая соками ран
Ампутирую весь мой нажитый
Отболевшей души балаган

Где мне силы взять, о, Господи?
Ты один у меня в цене...