Струимся

Пришли в Хеврон к Давиду все Израиля
Старейшины от всех колен сказать:
Твои мы кости, плоть твоя не крайняя,
Предупредить тебя хотим заранее,
Нас от тебя теперь не оторвать.

Ещё вчера, когда Саул тут царствовал,
Ты выводил Израиль и вводил...
(Сомнительные здесь ассоциации.
Позволю себе малость позлорадствовать -
То Фрейд рукой писавшего водил.)

Царём узреть Давида возжелавшие
Красиво излагали мысль в те дни,
Слова струились, как шелка атласные:
«Сказал тебе Господь – ты будешь...

Что о себе мне рассказать?
Ты ждёшь любви, добра и счастья.
Над нами голубая гладь
По цвету глаз твоих в ненастье.

Струится солнца нежный свет,
В сердцах надежду пробуждая,
И верим, что не будет бед,
Когда придёт зима седая.

Что о себе мне рассказать?
Имеют ли слова значенье?
Когда мы рядом время вспять
Всегда несёт своё теченье.

Шальная осень не спешит.
Дни лета бабьего согрели
Два верных сердца, две души,
Да так, что не проймут метели.

Влагою грёз на губах,
С привкусом нежных слов,
Греется в тонких руках
Ночь, но не надо снов...

Струи воды серебром
В отблесках фонарей,
Дождь как безликий фантом
Пляшет в кругу теней,

Кошкою ластясь к земле
Лунный лакая свет,
Блестками тая в траве
И многоточьем в след……

После радостных происшествий сих
Не разверзлась вокруг земля.
Где ты? - Глас прозвучал Божественный.
И сказал Авраам: Вот я.

Вспоминал он, как стал папашею,
Ноги сами пускались в пляс.
И откуда у старца нашего
Прыть подобная вдруг взялась?

Много дней проводил он в праздности,
Детороден и при деньгах,
И что жизнь не сплошные радости,
Позабыть успел патриарх.

К Аврааму пришло видение,
Хуже чем у жены мигрень,
Словно солнечное затмение
Омрачило вдруг белый день.

(Может...

У прекрасной Елены широкие скулы,
У прекрасной Елены крутые бока,
У прекрасной Елены желудок акулы
И пищеварение, как у быка.

Зимою прекрасной Елене представлен,
Весною я жизнь свою начал с нуля,
Но летом уже ею был переварен,
А осенью вывезен был на поля.

Прекрасной Елене скажу я спасибо
За тёплый уютный её пищевод…
За жизнь я схватился корнями озимых,
Душою умылся в струе талых вод.

Весна натянула тугие поводья
И шпорит до пены степного коня.
Со стаями птиц и в ручьях...

Авраам уже был стар и в годах преклонных.
Старика совсем достал возраст беспардонный.

Сын-красавец по дворам трётся у наложниц,
Ритуальный тешит шрам от сакральных ножниц.

Подошла пора женить Исаака лично.
Самому сватом ходить как-то неприлично

Аврааму. Старики не должны дать маху.
И совсем уж не с руки посылать за свахой.

Призывает он за тем старшего по мылу
(Управляющего всем, что в дому том было).

«Руку под моё стегно положи, пред Богом,
Генерал мой без погон, поклянись...

На лазурном зеркале
молочный мех.
Две фигуры держатся за руки.
Первая дрожит, как ветра смех,
у второй, надломленным крылом,
подступается движений сухость.
Слышится прозрачный звон
колокольчиков листвы.
Струится карамельным вкусом
солнечный янтарь.
Фигуры ковыляют вдаль.
Взгляд наивно бродит
в синих водах
неба.
И расстроенной струной
шепчут перекошенные рты.

- Ты со мной?
- Не знаю.
- А куда?
- Повсюду.
- Я боюсь легко, ведь ты со мной?
- C тобой. Ты будешь…
- Раз, два...

«Тень заглянула в миг. Он был из многих струй»,
Звенящих, перламутрово-прозрачных.
Ей захотелось в нём оставить поцелуй,
Но, горе, - как она была невзрачна.

Лишь прикоснулась раз, и блеск игры потух,
Прозрачность поманила чёрной бездной.
В ней проявился, будто, леденящий дух
И стало в миге неуютно, тесно.

Как беспощадна жизнь, и как бесстрастен миг -
Вмещает, провожает, равно, в вечность
Весь многомерный шанс и чей-то бледный лик,
И боль упавшей тени, и беспечность.

Усталый...

(Власти занялись Сибнефтью,
В очередь РАО ЕС
Отрядили и, поверьте,
Будут бить до самой смерти
И на нём поставят крест,
А Чубайса под арест.

Память крепкая в народе.
Будет всё, как в прошлый раз:
Бауман застрял в проходе.
Черносотенец подходит,
Бьёт трубою между глаз...
Плохо кончит наш Чубайс.

Дело личное спасенья.
Кто с охраной водку пьёт
В бункере по воскресеньям…
Мне ж за Толю опасенья
Основания даёт
Книга книг, она не врёт.)

Говорил Господь пророку:
«Мне телицу в...

И пришли сыны Израиля,
Общество, в пустыню Син.
Миражи давно растаяли,
Что сынам они оставили? -
Лишь песок, да неба синь.

Встал народ в проклятом Кадесе,
Умерла там Мариам,
Что жила не знала праздности
И без устали от радости
Колошматила в тимпан,

Воспевала гимны Господу,
Аж до самого утра
Танцевала в белой простыни,
Простудилась, видно, босая
И Господь её прибрал.

В делах веры укрепления
Обходилась без вина
Мариам, в одно мгновение
Прекратила своё пение
И была...