Строителям московского метро

В истоме нежной жмурятся коты,
воркуют голуби - любовное похмелье.
В метро лесном прорыли ход кроты
до станции "Подснежники апреля".
Король напялил шутовской колпак
и ну, строчить весенние указы...
По новым правилам обязан всяк дурак
Смеяться над собой в день по три раза.
Кривое зеркало - в музей, как экспонат!
Хохочет филин -властелин потемок.
Последний грош ценнее ста карат
для нищего с дорожною котомкой.
Прокисли дрожжи старых добрых дней,
от голода свело придворных скулы...

Июль, июль... Упасть в пруды и кануть,
пропасть безвестно, словно поцелуй...
А зноем злым расплавленная память
стекает в пыль проклятьями. Июль...
Плывут в вареном воздухе предместья
больные бесприютом воробьи,
несут прохожих, как дурные вести,
асфальтовые липкие ручьи,
а над Москвой течет невнятный запах
смертей нелепых в толчее метро.
Июль, июль... Макушка летних страхов
уставших арлекинов и пьеро...

Наш мир назойлив,
суетен
и тесен,
он заставляет
встраиваться в ритм...
А мне бы -
в глушь
провинциальных
весей,
чтоб всех - забыть,
и знать, что - сам забыт...

Забыть,
забыться,
заблудиться
в просторах
брошенных степей,
стать вольным зверем,
вольной птицей,
лишь так
душа
освободится,
и я смогу
смотреть
на лица
людей моих
прошедших дней.

Я миром пойман,
связан и
закован,
меня несет
течение толпы...
А там,
в глуши -
обилие
такого,
что без него -
задушено...

Удержаться и не спиться
помогла простая спица.
Спица, шустрою синицей,
как в гнездовье - под ребро
в бесшабашной драке пьяной
в закоулке у метро.

Оклемался - не до пьянки
и гулянок по Таганке,
не до жиру - быть бы живу,
жить по новой - чистой - ксиве,
чтоб ножи, а также пули,
ну, не то, чтоб обминули,
но уж портили бы шкуру
хоть не сдуру...

Напрочь выдуло дурманы -
вспоминаю, как в тумане,
лихость юности блатной.
Словно было не со мной...

А тому, кто был со спицей,
может...

две уточки белые
мирно покачиваются
на темной ряби канала


***
слепят солнечные блики
танцующей весны
теплая сонливость в голове


***
вспенил бурунами
воду за кормой
катер прогулочный


***
теплые ласковые ветерочки
обвевают нежным дыханием
словно женщина весенняя


***
прохожу мимо мерса
изгибаются отражения
в черных стеклах


***
под солнцем на скамейке
задумчивая с книгой дама
а в ногах песик свернулся
уютно


***
парусник у набережной
мачтами в неба...

Я писала в метро стихи

Подошел молодой повеса

И сказал:"Вы прекраснее всех",

Так пойдемте со мной,поэтесса.

Согласилась я только на чай,

Через год родила я сына,

Ах,какой нужно дурою быть,

Чтобы снова поверить мужчинам.

Я не хотела Вам сказать,
Как Вы красивы для меня отныне.
Я не хотела Вас прельщать
Ни словом дерзким,ни движением пугливым.
Я лишь хотела,чтобы было всё
Таинственным,как Чудо МироЗданья,
И явным как сама Любовь,
Как торжество всего,
Что в этом мире существует,
И не имеет аналогов для озвучанья.
Я лишь хотела,чтоб рука к руке,
Глаза в глаза,и поцелуй,как в том метро...походу...
Я лишь забыла взгляд свой на стене,
И вздох остался где-то там,в беготне людей,
Без действия,где и...

Врач в застиранном, мятом халате
ловко сунул купюру в карман
и сказал: «Ваш ребенок в палате.
К сожалению, он наркоман».

Я узнал от врача, что у Ромки
загнила от уколов рука,
и он может погибнуть от ломки,
если я не найду порошка.
Врач мне дал телефон господина,
у которого можно купить
тот спасительный грамм героина,
без которого Ромке не жить.
Я не помню, как брел по больнице,
как в салон «Мерседеса» нырял.
«Как такое могло приключиться?» -
без конца про себя повторял…

Я из...

Перебираю в уме эпитеты…
Сравниваю, взвешиваю, подвергаю критике…
Смотрю в зеркало, хочу увидеть суть
Но вижу, снова и снова, лишь надорванные,
И воспаленные нити.
Заякорённые в сознании…
А мозг всё перебирает и перебирает
эпитеты…
критика….
видимо…

Нравится смотреть, но не хочется видеть…
Хочется понять, но страшно поверить…


В то, что линейный аппарат не в силах измерить
В то, что не имеет ни логики, ни смысла
Светлый профиль идиотизма,
Самокопание на грани садизма.
Ум...

В королевстве кривых зеркал
Я пыталась в себя вглядеться,
Взгляд будто в тумане блуждал,
Пустота зияла на сердце.

Молчала совесть, а боль,
Казалось, лишь в прошлом осталась.
Но всё же, душа исподволь,
Словно в клетке, печально металась.

В первом зеркале я
Завистливо вдаль смотрела:
Быть рада могла за себя,
А вот за других не умела.

Второе обиженный взор
Направило прямо в глаза мне,
Пытаясь начать разговор,
Растопить моё сердце слезами.

От третьего зеркала гнев
Струился...