Стремленьем

печаль моя - моё богтства
тобой пленЁн и осуждЁн
навеки отдан к тебе в рабства
и лишь тобой освабождЁн

печаль моя - моё проклятье
спасаеш ты меня года
тем что учиш видить бложенное сщастье
там где другим видитса пустота

печаль моя моё мгновенье
в длиною в какуюто судьбу
ты превротьила в стремленье
ростопить вечную мерзлоту


печаль моя моё затменье
мая ночная пелена
ах видит сердце в тебе спасенье
и в вере быть можт спосётса и душа

Мне снился сон, о том, что время и пространство Универсума,
В мозге моём голлаграфическим сфероидом воссоздано.
Мне снилась вечность, что неслышно миновала мимо,
Пока мы занимались сексом под открытым небом,- так красиво.

Открылись вновь врата в свободу кибермира,
И мы сливались там энергией чистейшей в киберандрогина.
В наших телах кипела электрическая, генетическая сила,
И вся вселенная была у нас в руках,
Как перманентная бессмертная картина.

Возможно, все, что есть в тебе...

Грозовой раскат небес шоком ввёл мой разум в стресс,
Организм изверг оргазм, в раз раскрылся третий глаз.
В блеске молний в наваждении, видел я в головокружении,
Как взорвалось небо красками, выйдя в пламенный экстаз.


Гроза несёт в себе заряд назревшей звёздной оргии,
Восходит к свету странный взгляд, сквозь вечность рукотворную.
Блестит взрыв первой нови в небе и гром ползёт в исчадие сна,
Цветут огни тысячелетия, у врат познания колдовства.

Что может быть важнее в жизни, чем...

Окунуться в твоё дыхание,
Раствориться в табачных радостях.
Под копирку чувства,сознание...
И на максимум сердца градусы.

В безнадёжных своих стремлениях
Мотыльком бьюсь на свет о стёкла.
Всякий минус виден в сравнениях,
Только мне уж и сравнивать поздно.

С каждым днём антидот всё сомнительней,
Мелкой дозой губит услужливо.
Искажает безбожно действительность,
Безразличие ведёт к ненужности...

Кого ни спросишь нынче – все надеются
На лучшие грядущие года.
Мол, всё когда-нибудь да перемелется,
И будут нам мука, вино, еда…
А если ничего не перемелется,
Окажутся негодны жернова?
И жизнь таким макаром переменится,
Что нынешняя будет как халва?
Надеемся. Надежды так приятны нам.
А каркать, знаю я, нехорошо.
Но если впрямь: ушёл двадцатый атомный
И двадцать первый гибельный пришёл?
Под снежно-ледовитых шапок таянье
Свершит Земля безумный кувырок,
Иль астероид, странник...

Траурное шествие по дальним грозным берегам
ознаменовало древнее открытие,
Смерть из царства мрака открылась всем ветрам,
Мгла из преисподней явилась темнолика.

Как будто вновь родился голым я в рубашке,
На стыке двух миров, в межвременье слепом,
Как будто заживо сгорел в огне кромешном, бесшабашно,
И улыбнувшись солнцу, вышел в мир иной,
Как будто Ангел Смерти Азраил в мой дух внедрился,
Как будто Моцарт в моём сердце отравился...

Слетались горькие, отчаянные смерчи
на дикий...

Меня насквозь пронзает космическое знание
Космическое пламя свободы ледяной
Мой дух раскрепощает и в небо клином вышибает
Весь опыт эволюции, накопленный за век людской

И как - то очень тихо просторно и пустынно
И дико и безлюдно в свободе неземной

Небеса вне себя от безумия бури
Колдовская гроза распинает огонь
Сквозь нирвану грозы пьяный Бог веки хмурит
Громом мчится по небу криссталический конь

Только шелест странных трав, только крики в подземелье...
Я ищу в впотьмах свой...

Не верю, что любовь,
Которой восемнадцать,
Могла пройти за считанные дни!
Слова: «мне хорошо»,
Не надо хвастать,
Звучат неискренне они!

Вчера ведь было всё!
Пусть не совсем прекрасно.
И был полет души,
Стремление друг к другу.
Я верил: ты моя подруга,
А оказалось все напрасно?

Зачем же я спросил?
И спровоцировал тебя.
А ты, играя роль,
И с нервным взглядом,
Слова: «Нет, не люблю»
Лишь выдавила из себя.

А новый друг?
Сейчас его величишь.
А если трезво посмотреть?
Ведь...

Мгновенья грусти зимней неизбежны.
Давай плести из всех цветов венок.
Нам колокольчик-радость, мак-надежда,
Фиалка-вера скроют грусть-вьюнок…

Добавим память-незабудку, астру-силу,
Терпения багряный георгин,
И нежность-ландыш, белый, чистый, милый,
И розовый бутон Любви, один…

Тюльпан-стремление и милосердье-верба,
Ромашка-романтичность, труд-пион...
И каждый из цветов тут будет – первым,
В венке единства, что мечтой сплетён…

Мы молчали срок –
до рождения,
После смерти –
навек немота!
Но, пока мы здесь –
Преступление –
Ни оставить Иным
ни черта….

Пусть не каждое слово
вечное,
И не в каждом поэте –
пророк,
Но в стремлении
к безупречности
Каждый – Байрон
и каждый – Блок.

Как кричим! Как поём!
А как плачем…
Только веры нет
нашим слезам.
Ошибаемся и
правим патчем.
Приготовив как пропуск:
«Сезам!».