Странный

Вот возьму и приснюсь! Почему
бы и нет?
Ты не вспомнишь, закат это
был иль рассвет,
Только вспомнишь тепло и
сплетение рук,
Нежный шёпот и сердца
безудержный стук.

Вот возьму и приснюсь! И не с
можешь тогда
Странный сон от себя ты
прогнать в никуда!
Будет призраком он за тобою
бродить,
Шепотком заводить и упрямо
чудить.

Вот возьму и приснюсь!
Одурманю, зажгу!
Вдаль далёкую ветром тебя
закружу.
Ты заблудишься в сне,
затаишься в себе,
А, проснувшись, вновь вспомнишь...

В фиолетовом небе гуляет луна,
В торжестве желтоглазое диво.
От того вся картина собою полна,
От того,так на небе красиво.

То ли сказкой живет, то ли былью чудит,
Только взгляд ее очень коварный.
Каменеет от холода всяк,кто глядит,
На магический образ шикарный.

И гуляет одна, среди звезд серебра,
В одиночестве власти неона.
И чарует она,до зари, до утра,
Безсловесная маска Горгоны.

P.S. Я,вообщем то, луны не супротив,
Мне нежные слова весной дарила.
А,в этот раз, как будто...

Череда, уходящая в реки веков...
Вереница утраченных ликов и судеб,
Юных глаз, крепких рук, поседевших голов.
Все мои удалённые временем... Люди...

С кем бывала печальна, а, может, грешна,
С кем любила отчаянно и без оглядки.
Я забыла события и имена.
Что ж, забвение - вор, но с него взятки гладки.

Только, по вечерам странный привкус тревог,
Словно что-то не сделано, или не спето,
Словно надо вглядеться за дальний порог,
Где лежат на ладони всей жизни ответы...

Словно надо...

Не боюсь я темноты,
Буду с ней теперь на «ты»!
Всем сегодня докажу –
С темнотою я дружу!

Вот иду по коридору –
Вижу шкаф и вижу штору…
Что за странный силуэт?
Это, видно, табурет.

Тут наткнулся я на шкаф –
За стеной сказали: «Гав!»
У соседей лабрадор
На меня подумал – вор.

А за шкафом кто стоит –
Может вор или бандит?!
Я бегу по коридору,
Я кричу: «Держите вора!».

Папа вышел, включил свет:
Никакого вора нет!
А за шкафом тогда кто?
Это ж мамино пальто!

Тени дня дышали обреченно,
промерзая к ночи...
Как бежал!..
...ломая снег Весны.
А Солнце уходило...
Взглядом я искал
и пил ключи Воды,..
неутолимо вкусной.
Но откуда шорох странный?..
Травы прошлые, твердея,
у Камней тепла просили...
Солнце уходило.
Я Л у ч и ловил
уже и воспаленным взглядом!..
И бежал...
Но вечер был земной, неумолимый, —
к перевалу поднимался
М р а к густой и синий...
И — озноб мне.
Ветер горный, стылый, —
вдоль снегов
усталых...
Перевал...

"Слава", "славяне" –
Какие слова!
Что сохранила
Людская молва?!
Славу свою добывали
в боях,
Дрались наславу,
Забывши про страх.
Все растеряли,
И славы той дух
Даже в глазах у народа
потух.
Чувство былое
Куда-то ушло,
Гримасы лишь видно
Сквозь время-стекло …
Где наша сила,
Державная власть?
Все поглотила
Коммерции страсть!
И странный, надменный
Двуглавый орел
К нам повернуться
Даже не счел.
Смотрит на Запад
Одна голова:
Там нас не любят,
Излишни слова.
Оком другим...

Она была расчётлива, мила.
А он – осколок битого стекла.
Но у него – жилплощадь.
У неё ж – ни метра, общежитья не найдёшь.

Пари. И заключён шальной союз.
Он видит цвет, она же – знает вкус.
Он ценит мир, она – брильянтов блеск.
Он – маг, факир, она – петарды треск.

У них любовь – подобием хандры.
Он ей открыл – нелепые миры.
В которых суть – обломки, прах и тлен.
Но ей не нужен этот странный плен.

Родился сын. Глазищи – синева.
Она вдруг видит – зелена трава,
она вдруг...

Не знаю даже, как бы мне сказать,
Но эта девушка, с таким манящим взглядом.
Не позволительно такую отпускать,
А лишь всегда с такою находиться рядом. 

С ней словно оживает все вокруг,
Как будто солнце вовсе не заходит.
И очень странный в сердце раздается стук,
Когда ее улыбка до тебя доходит.

Ну и конечно, эти карие глаза,
Пленят тебя в одно, лишь малое мгновенье.
В них окунуться раз и навсегда,
Для сердца твоего, как для луны затменье.

Я созерцаю этот странный свет – окно Души:
Вот горизонт туман жемчужный застилает, но свет кирпично-красноватый
Поднимается над горизонтом, то завеса Инобытия.
И пальцами души на сил пределе ты цепляешься, и в эту умопомрачительную тишину
Себя ты окунаешь, чтобы прозреть, восстать сутью Души.
И каплями свинца стекает тишина тебе на грудь, вскрывая тайну жизни.
Но так легко, такая разрешенность и освобожденность в этой пустоте,
Такой покой вседостиженья, что ничего уже не надо,
Желаний...

Не поверю, что мамонты вымерли в неолит –
Слишком часто в ночи трубный вой не давал уснуть,
Слишком долго висел под лунною цеппелин,
И сигарною тенью скрывал от меня весну.

На земле по которой пророк Моисей ходил,
Приходилось мне видеть останки больших зверей,
Воздух странный я втягивал в ноздри, как троглодит,
Понимая, что крестик от монстров – не оберег.

С бивней скал, на которых гарпуном стрелял в акул,
Рыжей шерсти клочки жадный ветер срывал и нёс…
У костра моего байки плёл...