Странность

Облака на востоке горят отраженьем заката,
Ночь зальёт красоту фиолетовой мглой до утра,
Принимая законы палитры, она ль виновата,
Что уходят фонарики светом зари во вчера?
Вот и я, по дороге домой, удивился рябине,
Полыхают огнём сладко-горькие кисти её,
Так природой дано и не знаю другой я причины,
Объяснить не могу и понять состоянье своё.
Зажигает любовь все сердца без законов и правил
И горят они вечным безумно-красивым огнём,
Не осудишь, да тут и судить мы не в силах и праве...

Странная свобода внутри…
Я к ней не готов ни черта…
Улица — неровно блестит
вспоротой неоновой
рыбой…

Сердце гонит кровь… раз-два-три…
А в окне — скрипит чернота
и зияют звезды… в горсти…
и звучат азаны… с Магриба…


Свежий скол ночной так болит!…
Ночь — и дальше
будут ломать:
сексом, дракой, кислым вином…
ревом байка… плачем ребенка…

«Ну, погладь же мой эбонит…»
шепчет мне ножа рукоять…
«Мы с тобой вернем время вспять…»
«Вены вскрыть —
не грех, а работа...

А не ангел ли ты случайно?
Что с небес грешный мир посятил!
И мое одинокое сердце,
у себя на груди приютил!
Нет ты не ангел случайный!
Ты из ада мне посланый бес.
Мою душу сковала цепями
и на жизни поставила крест!

Коснулся ли вечер меня или утро,
Зарёй алой, глядя в неё, не пойму.
Восток я и Запад в себе перепутал,
Душа подскажи, будь добра так, уму.

Красиво играет сосед на свирели,
Не друг и не враг он, я с ним не знаком.
Мы с ним за одним, за столом не сидели,
Своим кругом в мире, в себе мы живём.

Как странно всё, вроде бы всё и реально,
Но что-то не так и опять явь мне кажется сном.
А в мире вновь осень и ветер печально,
Шумит в рыжем клёне, листвой под окном.

Вздохну я, душа мне во...

Полнолуние, вновь луна,
Ликом круглым глядит в окно,
И людей здесь лишает сна,
Светом странным своим оно.

Млечный путь, полный звёздной пыли,
С луной, в небе сияет рядом.
Души тех, кто здесь тоже жили,
Нас, живущих ласкают взглядом.

Беспокойство, луны свет будит,
Только дела до нас нет ей.
Каждый миг, в жизнь приходят люди,
Каждый миг, смерть крадёт людей.

Я внизу здесь, для жизни должен,
Есть и спать, пить, дышать, любить.
Быть в движении — невозможно,
Мне застыв, в этом...

Вновь со мной до утра голоса,
Говорили всю ночь напролёт.
В жизни их неудач полоса,
Что ж, нам всем иногда не везёт.

Слышу их — знать с ума до конца,
Я сошёл и меня ждёт дурдом.
Знать не зря, человек без лица,
Мне кричал вчера тоже о том.

Он моей был, ожившею тенью,
Только я, слышать крик его мог.
Повторяя мои все движенья,
Он бежал, пятном чёрным у ног.

Вот такие вот странные странности,
В мир ко мне мой, безумством вошли.
Может быть это всё от усталости,
Иль магнитные бури...

По странности,
подчас всего труднее истину ту разглядеть,
что помещается не где-нибудь,
а прямо перед вашими глазами.


Свершения и мысли выдающихся людей
служат наиболее устойчивой «валютою» для всего мира.


Просеивая прошлый опыт, человеческая память
отбирает преимущественно тот строительный материал,
что может послужить духовному прогрессу.


После мощного взлёта особенно важно бывает
с размаха не шлёпнуться в грязь.

А лото игра русских, живущих в нём, в болоте,
рулетка, всё нипочём, у них счастье, мало нуж-
но, кричать натужно, выйдя в поле, странность
души, её тайна, журавли они, шурави,…….
в Афганских, ущельях, что умерли, похоронены
в цинке, груз двести,судьба,всей страны,кресты,
погосты, где там, россы, русы они, воины, что
не пришли с войны, покидают, болота, журавли,
их души, а ты послушай, звон, капель, их мате-
рей,слёзы,в болоте, кулики, хвалим, своё глупы,
горды, живы ещё...

Стуком колёс по разбитой дороге,
Мерно несётся по жизни вагон.
А за окошком приветливый кто-то,
Машет рукой. Незнакомый перон.
Вот остановка. Новая станция.
Люди мелькают, куда-то спеша.
И проводница, как провокация:
-"Станция "Радость", кто хочет сюда?"
Снова спешит по дороге наезженной,
Мимо проходят года неспеша.
Станция "Нежность", тому кто уверенной
Поступью ходит, дорога сюда.
Мерно качаясь, по сто раз проверенный,
Снова в пути наш достойный вагон.
Станция "Жадности", станция...

***
Жалеют все его тогда
и соболезнуют ему,
коль тяжело один страдает,

болезни общей же,
по странности вещей,
почти как правило никто не замечает!


***
Во мгле житейской иль не совесть,
неподкупная одна,
есть верный наш ориентир?

С другой, недоброй, стороны,
один бессовестный на троне
совращает целый мир.


***
Обидный жест или же зло,
тебе содеянное,
к общему бывает облегчению

под силу всё-таки смягчить,
когда не искупить совсем,
великодушному прощению.