Страх исток

Наносное....Улетит за ветром.....

Над морями-лесом, рассыпаясь пеплом.

Под лучем рассветным упадет неслышно,

просочится в землю возле старой вишни,

растворясь в потоках подземельной влаги,

не найдя истоков, не познав услады.

Ветер стих, и не шевелится воздух,
А с утра так отчаянно бились потоки.
Тишина. Никого. Опустел родной округ.
Пересохли порывов истоки.

Нрав охладел. Опустела душа.
Ничего не исправить, уже не пытайся.
Ты порою бывала так хороша,
Только учитель твой был не китайский.

Жгучим перцем, сицилийским калором,
Не пунктиром, а лентой - зигзаг
Насквозь характер прошит без оспора,
Но, увы, оправдание это не поможет ни-как.

Не вернет ничего, да «вазы не склеит»,
Не придаст ощущеньям...

Сколько можно было падать
Столько можно и вставать
По реке к истокам плавать
Руками звезды доставать
На пристани где ждут застолья
Титаническая смола
Покидает свое подполье
Раз и навсегда

….Не оправдывай печально
….Лучше пой брат веселей
….«Во миру» ведь не случайно
….Песни – ум простых людей
….Распахнулась книга к небу
….Вышли… Ехали опять
….И попутный ветер с верху
….Не устанет подпевать

Ах, ребенок ты ребенок
Вот смотри весь мир земной
Только вылез из пеленок
А уж...

О, как постичь тебя, Лукавая мадонна?
Рассудок не поможет мне ни в чем:
Создатель в свое детище влюбленный,
Туман в тебя вдохнул осенним днем.

Ты, как ручей в степи, прозрачна и понятна,
И виден путь твой от истока до реки.
Но кто испил той влаги ароматной,
Все забывает сразу, смыслу вопреки.

Ты радостна в ночи, любви полна томленья,
Готова в море грез со мной войти,
Но с каждым шагом к неге приближенья
Ты таешь, как видение в пути.

Всей глубины твоей не в силах я...

Иду себе прямо,
Легко и свободно.
Радость моя –
Природно-добротна.
Хотя
Дорога длинна
И трудна.
Просто она
Суждена…
В карманах
Гуманно
Живут мои руки
Пружинами кулаков.
И, если надо,
Подлечат от скуки
Меченых грязью кротов.
Упрямо
Я двигаюсь прямо...
И на дороге
Светлой, высокой,
Шагаю в толпе,
Как всегда, одиноко.
Но не пугают,
А увлекают
Дали моих дорог,
Там ожидает
И наполняет
Чистой Водой
Исток.
Жажда…
Испить бы…
Но Дождь
Позабыт был…
И просит воды...

повалил снег
за окном все словно
белый серебристый экран
состоящий
из мерного потока снежинок
притягиваемых землею
неумолимо
и у снежинок нет сил
противиться падению
я смотрю за окно
внутрь зимы
вижу
холодные полированные
кристаллики времени
нереальное кино



* * *

дрейфует в ночи фрейд
и радиоволны чувственно
пронизывают насквозь
унося и вырывая прочь
из контекста времени
нанизывая пульсации
на нить погружения
во вселенную по имени
обольстительная
богиня...

Может есть она исконно русская горечь:
не иссякнет фонтан- из него в раны соль
и свобоу опять продолжают неволить-
так веков испокон предначертана роль?..
Может есть она исконно русская боль-
тело вздрогнет, но мучают нежную душу-
Богу взмолишься:"Царь наш небесный, уволь!"-
тянет ввысь, но все топчешь забытую сушу...
Может есть она исконо русская доля-
в нищете нищетою прикрыться от срама-
до беспамятства пить, зная, призрачна воля
и рыдать:"Ну зачем родила меня мама?!."
Может есть...

Глаза – зеркала души,
И с каждым взглядом встречаясь,
Я в этой духовной глуши
В каждом из них растворяюсь.
И тает скупая душа,
И блеск моих глаз разбирают
Прохожие вечно спеша…
Я таю… я таю… я таю…
И ты жадно смотришь в мои
Пустые до чёрта глазницы.
Меня покоряют твои
Живые глаза и ресницы.
И то, что осталось на дне
Так быстро, безудержно тает.
И вместе с любовью своей
Я в этих глазах растворяюсь…
И вот, превращаясь в ничто
Я медленно жить начинаю
В чужих зеркалах души...

шаг в сторону моря
шаг в сторону ветра
шаг в сторону солнца
шаг в сторону будды


* * *
вся
с ног до головы
забинтована
загипсована
мумифицирована
и погребена
в темной пирамиде
на вечность
царица радости
прекрасная нефертити


* * *
опустила крылышки
бабочка распластавшись
и все многоцветье
перелилось
на обнимаемую планету


* * *
опутывает темнота
дома и подворотни
проваливаются
в черную дыру ночи
города и влюбленные
выныривая каждый
на отдельной планете...

ПРОЛОГ

Сын-подросток серьёзно, по-взрослому
пожилого отца попросил:
«Расскажи мне про первоапостолов».
А отец – как язык проглотил.

С полминуты он думал мучительно,
свою память, как мог, напрягал,
а потом вдруг ответил решительно:
«Это те, кому Бог помогал
делать всю мировую историю,
становиться её костяком.
Не силен я в библейской теории
и с религией мало знаком,
но четыре апостольских имени
я могу тебе всё же назвать.
Если спутаю что, извини меня.
Но на мелочи, в общем...