Стонет

Коль в лунном свете
вы персты
омыли…
и лег смычок на квинту — и погас…

играйте, монсеньор!… Вы — Паганини.
Вы тихой скрипкой
молитесь за нас.


И пусть дождя осеннего — наждачка
шлифует черный город на концах…

Мы будем слушать вас. И наслаждаться.
Виват «каприсам»!
Слезы в пол-лица…


И стонет по брусчатке генуэзской
слепая флажолетная гроза!…

Восьмиугольный купол Сан-Лоренцо
от всех от нас уходит
в небеса…


Играйте, монсеньор! Вы — Паганини…
Пусть...

Нежный бриз переходящий в крик,
Рвет, в надрыве, ушные мембраны.
Впал в истерику хитрый старик,
Застучал скользкий дождь в барабаны.

Чем не выдался день октября?
Что с корнями коверкал деревья.
Значит, осень хвалили мы зря?
Не зимы ли торопишь преддверия?

Ты смотри,что творил нервный срыв,
Ты смотри на потеху агонии.
Не терпения ли лопнул нарыв?
Изрыгая и громом и молнией.

Чем обязаны дикой игрой?
Кто,опять, со стихией не в счете?
Ты кидаешь загадки порой,
Вводишь в хаос...

Знаешь, родная... Птицы летают,
плавают рыбы, рыщет зверьё -
твари... И люди сбиваются в стаи...
Нет - не по бабам, не в бане, не пьем...

Знаешь - работа... Его и валяем -
рубель и рубель - получится два!
Нет, не в упрёк уголёк, дорогая...
Нет, не по бабам... Но рюмочку - да!

Скоро... и поезд то с места не стронешь...
Нет, не вагоном... Парилку закрой!
Ой! Не по бабам... Никто там не стонет...
Распровожаюсь - и сразу домой!

Грязь-коновязь... На часах? Полшестого -
видно...

Что не сбылось, того не наколдуешь,
Что не случилось, то не суждено.
О прошлых днях, напрасно ты тоскуешь,
На них глядишь, сквозь памяти окно.

В тех давних днях, мир жил совсем иначе,
Другие песни пели в нём тогда.
О том что мы, для всех здесь строим счастье,
О том, что смелых не берут года.

Тогда наивно верили — по силам,
Нам всё и реки повернём мы вспять.
И днём нам ярче, солнышко светило,
И крепче ночью, мы умели спать.

Летело время и старели кони,
Что у мечты запряжены в...

Белые легкие птицы
Носятся мимо ветвей;
Нынче зимы небылицы
Стали как будто живей:

Белый волочится саван,
Ветер вздымает фату,
Кем полушубок оставлен,
Белый как снег, на версту?

Носятся снежные кони,
Гривы свои разметав;
Их бородач белый гонит,
Лес поперек исхлестав.

Сыпется снег с лап еловых,
Стонет качнувшийся лес.
Жемчуг рассыпался словно,
Пылью алмазной исчез.

Мчится по белой разрухе
В вихре своей кутерьмы
Тройка лихая старухи,
Русской недоброй...

На небеса накинут серый креп,
Лист одинокий мотыльком на ветке -
Дрожит и мечется в порывах ветра,
И отбивает дождь на крыше степ.

Под стать душе, измученной моей -
Осенний ветер жалостливо стонет,
И растворяясь в колокольным звоне,
Уж слышен крик прощальный журавлей.

А на моих крылах тугая сеть -
.../Как долго, тягостно разлука длится,
Моя душа к твоей душе стремится/ - ...
Но не распутать уз и не взлететь.

Тоска и грусть в глазах, стон вместо смеха,
Жизнь потеряла смысл...

Яркой сыпью с позолотой
Застелил февраль метель,
Расстилать мне не охота
Холоделую постель.

Где же ты моя зазноба?
Жестко снег скребет в окно
Так давно я не был дома,
Что дороги замело.

Иней стекла покрывает
Следом утренней зимы
Будто от меня скрывает
Неприятеля следы.

Наследил и с тенью слился,
Вновь из тени сделал шаг
Здесь он, рядом притаился
За моей спиною враг.

Враг не видим, но не даром
Ясно слышу сердца бой
Разрублю одним ударом
Все что связано с тобой...

Пределы скрыла
Зимушка за снежной
Мглой, вздохнула
Оттепелью, за пеленой

Тумана не виден
Лес, размыт вид
Гор, а на овал хребтов
Зима наденет кокошник

Из белых жемчугов,
Озёр глаз синих,
Ресниц лесов,
Власа из чистых ручейков.

Снег валит и мороз трещит,
От льда оковцев стонет
Речка и дышит полыньёй.
Румяны щёчки, в серебряной

Опушке бровки Маяк-горы,
И шапка из песца, затворы
Из зайца белой шубки,
Волнами ходят оборки

Гор, на юбке Матушки –
Зимы, берёзок хор...

Снова тело сожмётся от боли,
Но не сломит болезнью беда.
Лишь во сне над ним духа контроля,
Нет и стонет оно иногда.

Те, кто смогут принять неизбежность,
Неслучайность свершившихся дел.
Сохранят своим принципам верность,
Не поддавшись желаниям тел.

Не давая взять верх в теле лени,
Боли в нём, власть не дав над собой.
Не пойдут как безвольные тени,
За желанием знать лишь покой.

Говорить часто легче чем делать,
Но нельзя дерзость духа терять.
Говорится не зря ведь что смелость...

В тумане её ладоней – огонь подвенечного платья осени
тает проседью линии жизни, манит беспечную влагу дождя,
плавит закатное золото, стонет от жажды, и просит
прелого воздуха листопада, толику яда, зажатого

под язычком пылевидного неба... Голое поле светит
девственным ветром, медью пресной травы, голодом
солнца и шелковидным пеплом – светит в рассвет
её полусонного взгляда… В её невольной боли –

гранатовый сумрак, холодная ванна серебряной рощи
с разбитым стеклом берёз, прилив...