Столик

Смешная и смышленая девчонка,
Ты забрала луч света, что со мной был рядом
И как стоит на столике иконка,
Я всем богам молилась, лишь бы жить не с адом.
Люби его как я, не уступая
И подари ему все то, что не смогла дать я,
И покажи ему из сотканного рая,
Все то, что я губила не даря.
Скажи ему все то, что я наверно не сказала,
Смотри так нежно на него, как хочеться желать,
И подари ему закат, который с ним увидеть я мечтала,
Позволь ему с тобою быть, слезой немой ласкать.
И береги его...

Два реликта, сидим вдоль столика -
Ископаемые?.. Друзья?..
Тост за звание алкоголика
Вроде каждому удался.
Голос внутренний сник задуренный
/Я его не беру в расчет/,
Но к заутренней вдрызг прокуренный
Голос бармена ломит счет!

Голоса.. Голоса стоглотые
Душу вывернут с кошельком -
Мы затихли, сидим, бесплотные
И... голодные, под хмельком.
Время бьет по щекам, негодное,
Нам на каждом шагу - силки.
...Разочтемся..., отдав исподнее,
Кто бы нам возвратил долги?!

Я маленькая бабочка,
Я хрупкий мотылёк.
Я жил в стеклянной баночке,
Завёрнутый в кулёк.

Поглядывая в щёлку, я
Считал, что жизнь вольна.
Жевал платочек шёлковый
И ниточку из льна.

Но вот, разбили баночку,
Кулёчек расплели
И вываляли бабочку
Под столиком в пыли.

Забился я под досочку
В укромный уголок:
- Ах, где же моя сосочка
И шёлковый платок.

Исчезла нитка с ватою,
Испорчен аппетит,
И спинку полосатую
Стекло не холодит.

Я маленькая молечка,
Я слабый червячок...

С такими мыслями и горем
Купец Василий вышел в ночь
За синим тридевятым морем
Искать похищенную дочь.

И снарядился не на шутку.
И ружей взял и барахла,
Чтоб отыскать свою малютку
И вырвать из объятий зла.

Когда ж прощаясь за порогом
С женой обнялся у ворот,
Пообещал ей перед Богом
Вернуться с дочкой через год.

Не позабыл с собой припасы.
Старшой Микола – тоже здесь.
И хоть всего четыре класса,
А силушки уж малость есть.

Братья двоюродные мигом
В дорогу снарядили воз.
И...

Опять не спится. Отчего так тихо?
И маятник в часах устал себя качать.
Передо мной на столике - фунт лиха.
Отведать надо, но не знаю, как начать.

Изюма фунт был съеден в раннем детстве,
А соли пуд закончился вчера.
От грусти никуда теперь не деться,
И каши не сварить из топора.

Намедни скатерть вовсе прохудилась,
Что в сказке самобранкою зовут.
И чудо-печь от сажи загрязнилась,
И пирожки испечь в ней - зряшный труд.

Сходить ли на подлёдную рыбалку,
Щурёнка выудить...

А в «Дублине» в четверг играют музыканты…
То льётся синий предвесенний джаз,
То мальчик с потрясающим бель канто
Свои ночные страсти передаст…

И тихий шепоток за столиком напротив,
Хотя, подслушивать, наверное, грешно…
Ах, милая, не уходи… Она уходит…
А он себе берёт ещё вино…

И очень грустно музыке внимает…
Опять тоскливо… Пятница идёт…
Она совсем его души не знает…
Зато четверг… Вино и джаз. Он пьёт.

Смешались ноты с тёрпкой красной влагой…
То, молча, он глядит во тьму окна...

Искусственно простужено искусство…
И жизнь печалится, ей как-то серо, тускло
Без чистоты, тепла, без искренности чувства…

Забита плотно морозилка,
Отсек такой у мозга здесь…
Ндааа… эй, гарсон!, подай-ка вилку!
Сюда пришли не Жить, а есть!..
Ну, что? Берём ещё бутылку?..
Стук вилок в ресторане пылкий…
Свободных столиков не счесть…
Но негде Чистоте присесть…
Искусственно кривляется искусство,
Пытаясь чувственное спеть,
Надменно корчит рожи спесь,
В поклончик перегнуло лесть...

Бывало, очень поздно
Придёт ко мне она
И в позе грациозной
Присядет у окна.

Встряхнет лохматой гривой,
Оближет правый ус
И выскажет игриво:
- Меня не ждали? Ну‘c,

На модную обложку,
На память в свой альбом
Снимите фотокошку,
Сейчас, а не потом.

Поставьте в рамке фото
На столике своём.
Мне с вами так охота
Почаще быть вдвоём.
21.01.08

НЕВЕСОМОСТЬ

через сто лет
будет весна и осень
в мире где нас не будет
уже
несуществование
это так
легко легко легко
невесомость



ЖИВУЩИЕ В ШКАФАХ

мы живем в шкафах
нас мало кто понимает
но понимают лишь те
кто тоже живет в шкафах
ведь внутри шкафов
особое пространство
ты слышишь гул слов
ты слышишь мысли тех
кто живет в шкафах



ЗАПАХ ТЕПЛА

глаголы затеяли войну
а город-шизофреник
расстреливал поцелуями
наугад лотерейные лбы
улыбающиеся обещания
вращают...

Не танцуют листья в листопаде,
А прилипли листики к асфальту;
Тихий дождь шептал Упанишады,
Гром не забивал пенальти.

Мы под зонтиком одним с подружкой,
Нежненько беседуя, идем;
Я ее целую в щечку, в ушко,
Глазки загораются огнем.

Петербург вечерний – древний ящер,
Сам в себе бытийствует движеньем.
Увековечил в бронзе пращур
Свой порыв души, стремленье.

Ну а мы с моей сердешной
Вдрызг, как цуцики, продрогли.
Завернем тут на углу в кафешку,
И под столиком сплетаем ноги...