Столб

Свой обыск, начав со старшего,
На младшеньком завершил,
Нашёл-таки эту чашу мент,
Где ранее подложил.

Намедни весь зацелованный
Здесь Веня столбом застыл
И в смысле, что как оплёванный,
Он не в переносном был.

Одежду всю, как положено,
Братья с себя рвут. Мешки
Опять на ослов возложены.
Какие уж тут смешки.

Отчаяньем измордованы
Братья, как пленённый фриц,
В дом Оси спешат оборваны
И падают в ноги ниц.

Что стали они дурацкою
Подставой, грешно не знать.
В коллегию...

Иосиф не мог больше сдерживать слёз,
Вскричал: «Пусть все прочь удаляются!»
Когда его крик прочь всех лишних унёс,
Братьям он своим открывается.

Так громко рыдал, словно Веня утоп
И осиротел вдруг повторно он.
Услышали все Египтяне тот вопль,
Что жили в дому фараоновом,

Слиняли в момент, точно гнали взашей
Их вон депутаты матросские.
И дальше без лишних дворцовых ушей
Пошли объясненья нефлотские.

«Я брат ваш Иосиф – и задал вопрос
Иосиф от мыслей смещения -
Наш жив ли отец...

Взял Израиль всё своё без остатка
В путь и в Версавию свёз,
Богу отца своего Исаака
В жертву барана принёс.

До государств, их полиций, законов,
Жить не дающих совсем,
Каждое племя другим без урона
Свой почитало тотем,

Дух возводило до статуса бога.
Тот среди прочих богов
Жил, никого не цеплял и не трогал,
Был лишь со смертным суров.

В рамках приличий общинных туземцев
Дух первобытный держал.
До исступленья шаман в ритме скерцо
Бился, дрожал и визжал,

Словно свиньёй...

Недаром ночью здесь
Поневоле утром там
Направо днём столбом
Налево нос крючком
Покорнейше прошу
Иногда чуть-чуть...
Мило тихо ухожу...
Нижайше кланяюсь – ЛЮБЛЮ!!!

Замёрзли ноги — не беда,
Ведь это значит я живой.
И не беда что холода,
Всегда ведь холодно зимой.

Подмёрзла улица — блестит,
Нам гололёдом угрожает.
А ветер ставнями стучит,
Нас прогуляться приглашает.

Зима прекрасна, но сурова,
Опять снег белый повалил.
Холодный ветер дует снова,
Он нам позёмку подарил.

Она, как змейка извиваясь,
Бежит за нами вдоль дороги.
Скрипят столбы на нас ругаясь,
И я ругнусь — замёрзли ноги!

Люблю прогулки я зимой,
Но свои ноги больше всё-же...

Осенний день встревоженно румян,
Черны столбы.
Бросаю хлеб голодным голубям
Под шум толпы.

Безрадостный людской круговорот.
Невмоготу.
Так одиноко. Тени - хоровод
Сквозь пустоту.

Терпеть тоску, что люто сердце жжет
Мне по плечу.
Путь избранный оценят в эшафот -
Я заплачу.

Густой закат пронзительно румян:
Я в нем тону,
Бросая, словно крошки голубям,
Любовь в толпу.

Отгорело, отболело, отлюбилось.
Отделилось, как ступени у ракет.
Не сбылось, не совершилось, не случилось.
И виновных, разумеется, здесь нет.

Смотришь в небо,
проводами разлинованное,
Пьёшь зимы седой искрящийся стакан,
И обламываешь веточку кленовую,
В лёд обёрнутую, будто в целлофан.

Всё какое-то не очень-то родное.
Дни скучны, как телеграфные столбы.
Это просто пред тобою не цветное –
Чёрно-белое кино твоей судьбы.

2003г.

Народного счастья отец и коваль
Свой вывел закон гравитации:
Отвесная власти ведёт вертикаль
В тюрягу и без апелляции.

Наверх карьерист через задний проход
Как глист проползёт, не замажется.
Но верит народ, что моральный урод
В местах отдалённых окажется.

Сорвётся он вниз, как мужик со столба,
Что салом натёрли заранее.
Подобная ждёт казнокрада судьба,
И нет воровству оправдания.

Господь испытывает лучших,
А испытания растут.
Пружиной станет круг сансары
Все по спирали вверх уйдут.

По кругу мчатся люди пони,
Всецело преданны столбу,
У глаз приманка наслаждений,
Что приколочена ко лбу.

Гуляет строгий надзиратель,
Стреляя громко свищет кнут,
В бока впиваясь обжигает,
Когда к приманке не идут.

Зла нет есть просто ценный опыт,
Раз возродился на земле.
У всех весомые причины
Для воплощений в этом зле.

Я исключил бы это слово,
Оно для ропщущих людей...

На снегу лежат следы
Словно плеши, словно плеши.
Поперек следов - столбы,
На которых свет повешен,
Он растерзан и раскис
Полосатый, как тельняшка,
Свет беспомощно обвис
На троллейбусных растяжках.

Только Ночь, Ночь, Ночь
Только Ночь, Ночь, Ночь
Только Ночь, Ночь, Ночь
Только Ночь, Ночь, Ночь...

Я, как будто малый гном,
Еле видный мальчик-с-пальчик,
По дороге в гастроном
Лишь неясно обозначен.
И, ненужен, прохожу,
Словно тень я, словно тень я,
В зеркале окон гляжу,
Не...