Сто грамм

Стоит моя лошадка у сарая
И стукает приветливо подковкой.
Хотя ее любовь ко мне без края,
Но всё ж я привязал ее веревкой.

...Стоит над рекою погода хорошая,
Плывут облака в тишине голубой,
Как русская сказка, деревня Алёшкино
Вниз с берега смотрит, любуясь собой;

Дрожат поплавки, и рябит отражение,
И рыбка в полёте слетает с уды,
И лодка тюленем лежит без движения,
Шершавое брюхо суша от воды...

Но лето, как яблоко, терпкое, сладкое,
И царство куриное в досках двора,
Заборы, и мостик, - вдруг стали загадкою:
Сегодня их нет, а ведь были вчера,

Когда вон за полем, за этой околицей,
Коварно росли...

Стоит ли спорить о прошлом без устали?
Счастье бывает лишь здесь и сейчас.
В рай все пути не молитвами устланы,
Жизнью самой, тем, что ценится в нас.

Верить в мечту можно даже до старости,
Зная, что сбыться ей не суждено.
Кто-то другой не мечтает, а радостен,
Жизни найдя ключевое звено.

Мир перемен в наказание каждому
Часто даётся предавшим других.
Бренная жизнь переполнена тяжбами,
Хочешь быть счастлив - себя возлюби.

Споры о будущем истин не выяснят,
Время расставит всех нас...

Сто раз свои меняют мненья.
Уже забыли, в чем вопрос.
Но, как и прежде, без сомненья
Упорно валят, как навоз.

Сто лет для жизни – лишь одно мгновенье,
Тысяча лет для Бога – один день,
Но почему-то мучает сомненье,
Что когда-то будет совпаденье!

Бессмертие – иллюзия людская,
Чтобы продлить свой человечий век,
Но если сбудется мечта такая,
Перенаселит Землю человек!

А кто прокормит всю эту ораву –
Земля и так уже истощена?
Кому-то это будет не по нраву,
Так как у многих жизнь упрощена!

В бессмертии не будет равноправья,
Как нет её по жизни и сейчас,
Пусть кто-нибудь докажет, что...

Стоит казачье подворье на пригорье…
Как в сказке Пушкина, дуб в лукоморье!
Видать, здесь и хутора давно уже нет,
А казака донского, простыл здесь след.

А сколь таких хуторов брошено на Дону?
Которые столетиями встречали весну,
А как соловьи в левадах по весне пели
И девчата с казаками до утра радели.

Кипела жизнь в таких хуторах в 60-х
годах!
Ник-то не думал, что в 80-х им придёт
крах…
Враги народа постарались в СССР тогда,
Чтоб малые хутора уничтожить навсегда.

Лишить соц...

Стоит седой король.
В руке его костыль.
В глазах застыла боль.
Легла на душу пыль.

И давит груз вины
И память как недуг.
Минуты сочтены.
Замкнулся жизни круг.

А был он молодой
И ясно видел путь.
Заманчивый такой.
Опасный. Ну и пусть.

Он был готов рискнуть,
Поставить всё на кон.
И не жалел ничуть
О тех, кто был сметён,

Как лист, с его тропы
И грубо втоптан в грязь.
Он смел и ловок был
И к цели шёл смеясь

Над слабостью людей
Рождённых быть толпой
И для его затей...

Стоит Герасим пред свечами,
Упорно пялится во тьму.
Неладно у него с очами.
Повсюду видится Муму.

Стоит подсолнух полностью созрел!
Но хлебороб убрать его не успел…
Дожди в октябре прошлись по полям,
По донским родным, большим краям.

Но коль погода установится на Дону!
Закончат казаки уборочную страду…
С новой техникой, - работы на денЬ
И закончится уборочная канитель…


Фото автора.

Ах, эти пельмени! От их запаха даже самые неэнергичные и ленивые развивают скорость достойную Книги Гиннесса, чтобы успеть к столу, пока их не съели более удачливые едоки.

Ангелы, почувствовав аромат и парок исходящий от них, становятся в очередь на воплощение, в надежде вкусить то, что пахнет гораздо аппетитней райских яблочек.

Рыцари готовы вскочить с колен, на которых они стоят перед прекрасными дамами, и, забросив лютни, бежать на запах этих пельменей.

Менестрели могли бы написать о...