Стихи горой

Не горит, а тускло светит,
Сквозь туман моя звезда.
Сединою жизнь отметит,
На висках мои года.

Ах, зачем живу на свете?
Я спрошу свою звезду.
Но она мне не ответит,
Сквозь туман всю жизнь иду.

Сквозь туман своих сомнений,
Зачем жизнь и кто я в ней.
Много вер есть и учений,
Не нашёл средь них своей.

Ощипал кто в небесах,
Снежных, сказочных гусей?
И летит, их пух на нас,
Снегом став здесь для людей.

Снег нам сказку подарил,
Белым-белым мир наш стал.
Но не долго чистым...

Чужого горя не бывает,
Как не бывает чужой земли,
Чужого неба, чужого солнца,
Не бывает чужой беды.

Мы давно уже позабыли,
Что человек человеку друг.
И, скривившись брезгливо,
Не замечаем беды вокруг.

Проскользнуть пытаемся мимо,
Отвернувшись от чьей-то руки.
И подчас не кладем подаянья
В кепки, ладони и коробки.

Почему же становится стыдно
То ли за них, а скорей, за себя?
За Отечество наше обидно,
Что процветает, нищих плодя.

Мне бы в горы уйти высокие,
Мне б подальше уйти от себя,
Мне бы в страны уйти далекие,
Мне б уйти далеко… да нельзя.

Мне б на льдину сесть, оттолкнуться,
По течению вдаль уплыть,
Но могу с собою столкнуться...
В той далекой стране как мне быть?.

Душу выпьет по глоточку,
Мир — и в нём закончусь я.
Жизнь поставит на мне точку,
В этой сфере бытия.

Не жалея себя трачу,
Коль гореть — так уж до тла.
И не требую чтоб сдачу,
Отдавали мне с тепла.

Закусив удила, в пене,
Скакун в мыле весь хрипит.
Загнан он и нет спасенья,
Выстрел громом прозвучит.

От страданий избавленье,
Тем кто загнан смерть несёт.
Прекратив его мученье,
Стал желанным выстрел тот.

Душу выпьет по глоточку,
Мир — жизнь кончится моя.
Не загонишь судьба...

Там где горы стоят, где короткие дни,
Жизнь живу, средь чужого народу.
Людей много здесь есть, всяки-разны они,
Все не нашего, племени-роду.

Здесь не так, как у нас и коль в гости не зван,
Не нальют, за компанию стопку.
Я меж них, им чужой — не холоп и не пан,
Живу сам по себе, потихоньку.

Не нашёл здесь друзей, но и слава Богам,
И врагов, нет покудова вроде.
Мы живём все своим, делить нечего нам,
Все по миру, своим путём ходим.

Здесь порядок во всём, всё на полке своей...

Ах гори всё огнём, синим пламенем,
Тесно в рамке законов и норм.
Все мы винтики, пешками стали мы,
У кормушек, дерёмся за корм.

Ах гори всё огнём, синим пламенем,
Вновь Закон пишет сход сытых рож.
Демократы — зовутся парламентом,
Меж них споры, скандалы и ложь.

Ах гори всё огнём, синим пламенем,
Зря спешим, опозданий нет в смерть.
Зря стремимся ввысь, в жизни все станем тем,
Чем дано — над собой не взлететь.

Ах гори всё огнём, синим пламенем,
Всюду шум, я хочу тишины.
Скучно...

Расцветают пушистые здесь фонари,
Золотые снежинки на них облетают.
Это снова зима. Поскорей посмотри:
Снег на ветке ворона крылом разгребает.

Мы не тушим огня, тихо-тихо глядим,
Как трепещет тепло в этой комнате хрупкой.
Это снова зима. И еще год один
Заметает морозной крутящейся крупкой.

Ярко-красный светящийся свежий трамвай
Отплывает, мерцая, из светлого круга.
Это снова зима, псов отчаянный лай
Об отчаянном поиске верного друга.

Это снова зима – огорченье грачей...

Я узнал в себе ребёнка
Ясным взором в даль глядящим
Я проснулся в жизнь осколком
Мимо Солнца пролетавшим

Где то там за облаками
Лик священный улыбнётся
Засмеётся ручейками,
Эхом горного колодца

На заснеженных вершинах
Воздух ярче и прозрачней
В обездвиженных равнинах
Пульс планеты бьётся чаще

На восходе мир проснётся
Разъярённым механизмом
Заработает, забьётся
Зазвучит железным визгом

На закате горы скажут
Спи спокойно мир бурлящий
Ты узнай в себе ребёнка
Ясным взором...

Потом Иегова сказал Моисею:
«Поди ты отсюда, веди свой народ
В ту землю, в которой живут Ферезеи,
И где в молоко добавляется мёд.

Ко всем иноверцам вражду я посею,
Пойдёт пред тобою Мой ангел, чей гнев
Поможет прогнать тебе Иевусеев,
Хеттеев, Евеев и прочих на ев.

Но сам не пойду Я другим шеи мылить,
Порою и Мне с вами не по пути.
Народ вы жестокий, бишь жестоковыйный,
Меня от такого соседства мутит».

Услышал народ это грозное слово,
Снял все украшения и возрыдал.
Чтоб гнев...

Обожённые горем и злою бедой,
Обезумев от боли свирепой, потерь.
Ослеплённые местью, уснули душой,
И закрыли добру в неё накрепко дверь.

И не веря уже ни в людей, ни в Богов,
И не веря в друзей, дышат горечи злом.
И не могут понять отчего мир суров,
Пожиная, что сами посеяли в нём.

Сколько ж их нынче бродит по миру таких,
Тех кого перемен век, бедою сломал.
Обожённых бедой, недоверчивых, злых,
Тех, кому мир чужим и холодным вдруг стал.

Они сердцем своим от обид огрубели...