Стерва

Он был жалок, убог, печален.

Часто кашлял и шмыгал носом.

"Дурачок" — ему вслед шептали

Все подряд, и глядели косо.

Делал вид, что не обижался,

Был приветлив, учтив, радушен.

Притворялся, и улыбался,

Пропуская смешки сквозь уши.

"Смейтесь! — мыслил. — Смотрите сверху!

Я вас выше! Уж я-то знаю!

Ваш удел — мерить вашей меркой!

И за это я вас прощаю!"

Он бродил, незаметной мышкой,

В переулках, где меньше шума,

Спрятан в серенькое пальтишко,

Весь утоплен...

Ну не звонишь, - не звони! Не напрягайся! Не надо!
Я не сержусь на тебя, твоё молчание - награда!

Ну не звонишь, - ну и пусть! Так поступают все стервы!
Я не сержусь на тебя, я берегу свои нервы!

Я не сержусь на тебя, мне отношения дороже!
Когда-нибудь ты поймёшь, пусть не сегодня, а позже!

Я не могу разобрать, кого ты больше любила?!
ну мне ты крылья сожгла. ему рога подарила

Ну не звонишь, - не звони! Как говорят - "баба з воза"
Была ты словно кошмар, как будто в мозге...

За десяток тыщ с лишним рубликов
Вам предложат сотни две с половиною евро.
Можно купить на них на Тверской...
Смазливую стерву.

А за бумажку в сотню зелёненьких долларов
Обретёте три тыщи рубликов!
Купите на них на Тверской
Связку бубликов... :)

Она любила тюльпаны, а я любил ее очи
Мы с ней гуляли по парку, Мы с ней гуляли до ночи

Мы с ней гуляли по небу, мы с ней встречали рассветы
Она дарила мне крылья, и превращала в поэта

Она любила тюльпаны, чтоб было много и разных
А лучше желтых и алых, а еще белых и красных

Она звонила мне утром, она звонила мне ночью
А я любил ее слушать, а я любил ее очень

Она вошла в мои мысли, а также в сердце и душу
А я любил ее голос, а я любил ее слушать

Она любила тюльпаны и ничего...

Раскрылись белые лилии
И золотые кувшинки раскрылись
У лилий строгие линии
У кувшинок – веселые мысли

Прозрачное озеро дом их
Не рви понапрасну цветов водяных
Прекрасны все водяные цветы,
Но жить не могут цветы без воды

Девушка, как лотос нежна и прекрасна
Расцветает она в свете любви
Не рви цвет ее и не обижай напрасно
Уста цветка все шепчут – Пить!

Белый лотос не должен стать серым
Нежная девушка не должна стать стервой
Своим Светом сердечным ее напои
Ребенок смеется...

За окном молчит туман,
Ветка трется о стекло.
Позади - один обман,
Отчего ж в груди тепло?

Сосен аромат
Среди мшистых скал
Удивленно рад,
Что я не устал.
Мой рюкзак летит
В хвойную траву,
Чтоб себя найти,
Небеса зову.

Воин побеждать устал,
Робкая флейта звучит среди скал.

Душа моя как белый лебедь
Над Галактикой сияющей летит
Туда, где никогда я не был,
Где ни кому меня уж не найти.
В холодной каменной пустыне
У костра спина немного стынет.
В далеких смутных городах...

Муж: (гордо) Я доволен собой и женой.
В общем, в жизни у нас всё отлично
Лисий хвост не тяну за спиной
И рога не растут от двуличья.

Подстрекатель: Заявление ваше принять.
Мы не можем, на всё есть порядки
Как бы ни было, нужно узнать
Совместимость и прочие дрязги.

Вашим случаем, лично займусь
Протестировав степень сомнений
План составив, порядка добьюсь
На примере телесных сношений.

Муж: Что вы мямлите, это любовь!
Не к чему ваши глупые толки
На предательство не соглашусь...

Рады снегу каждый куст и деревце,
В белое одевшись, как в меха;
И Декабрь, зимы-старухи первенец
Тихий был, а мать была лиха.

Сам и не заметил как отцарствовал -
Всё шептали братья: Не пора ль?
Правили надменно и неласково
Брат Январь и младшенький Февраль.

Ветры одного по-пёсьи бешено
Выли и носились без ума,
А другой морозил, оборзевший, но
Как гордилась ими мать-зима!

С длинными растрепанными космами,
Строгая, холодная как смерть,
До поры, как прочь бежать пред вёснами...

есть девушки ярче,
есть женщины толще,
есть женщины краше,
а есть и попроще

ты женщина-стигма,
сигма и омега
ты женщина-выдра,
холоднее снега

горячее горна
и душистей розы,
ты бываешь стервой,
а порой несносной

даже думать больно
о твоих глазах
женщин в мире много,
но ты есть одна…

и ты это знаешь

хороших людей еще терпят
талантливых не прощают
и миром правят наглые стервы,
гениальных же не замечают

не кружатся они со всеми
в центрифуге и карусели
нет тяжести в них житейской
блаженные не боятся смерти

неприметные словно дети
они нам бирюзою светят