Степень готовности

Смиренье осени моей...
Листы, летящие с ветвей.
Пронзительная красота
Для смерти зоркого листа,
И трепетная благодать -
Готовность все, что есть отдать...
Хоть каждый лист мне дорог так,
Как Аврааму - Исаак,
Но все-таки, мой мир земной,
Не встань меж Господом и мной...

Занесите цветок человечности в красную книгу!
Увядают в безогненной чёрствости жизни черты.
Зачеркнуло беспечностью душ бессердечности иго
И любовь, и доверье, и честь, и кристалл чистоты.
Торопливо заносятся в списки музейных реликвий
Сострадание, искренность, щедрость, готовность помочь,
Заземлённою серостью глючатся псевдо-молитвы,
Самый солнечный полдень вуалит духовная ночь.
Усмехается нечисть любым проявлениям Духа,
Человечность теперь - неестественный жизни изъян,
Беспредельная...

Начну с наброска. Контуры фигуры –
Всё как положено: и талия и бюст…
Не удержусь и нарисую куст,
Раскидистый, в котором «шуры-муры»
От взглядов жадных утаит листва.
Теперь лицо: не слишком горделиво –
От гордости никто не стал счастливым –
Лишь в мягкости – природность естества.
Рисую нос, конечно же, с горбинкой!
А волосы? Проблемой будет цвет.
Люблю брюнеток – это не секрет,
Но и шатенкам, с озорной хитринкой
В глазах, не избежать карандаша.
Рисую губы, яркие, но в меру...

Любовь, когда обиды, недомолвки
ты учишься безропотно прощать.
Любовь, когда ты ждёшь в часы размолвки
с готовностью всё заново начать.

Любовь, когда разлука словно камень,
и день теряет остроту и свет,
из бледной искры возгорится пламя,
когда тебя согреет тет-а-тет.

Любовь, когда бушует как торнадо
накалом страсть, ты вспыхнешь от неё,
и кругом голова, но надо иль не надо,
таких вопросов не терзает остриё.

Когда распахивая душу настежь,
себя ты даришь, не боясь...

До того как Мир исчезнет
До того как я сдамся
До того как зло всё истребит
До того как чести не будут клясться
Я не сдамся
Пока будет то за что нужно драться
Пока будут жить мечты
И мои листы не бросят в Костры
Я не сдамся!!!

Стих 1
Что только не видно
На улицах перед глазами одно быдло
Без смысла жизни, они не ждут смерти
Боятся попасть в сети
Не хотят свободы
Не уважают свои просторы
Уже почти мертвы их мечты
Да их и не было
Не хотят смотреть на своё разбитое...

Черная роза, в бокалах вино золотится,
Странные грезы- желанье внезапно влюбиться,
Слов поволока, и странные ритмы во мраке,
Голос мужчины, готовность и к танцу, и к драме.

Полночь тиха, словно бурю уже обещали,
В тексте стиха затаились ночные печали.
Женщина в красном то страсть, то надежду дарила.
Звал он напрасно, бокал или сердце разбила.

И удалилась, как будто ее не бывало.
Что там случилось? И с кем там она танцевала,
Ревность и ярость плохие советчики, милый,
Что нам...

Он снова и снова искал в незнакомке
Не глаз глубину, - отраженья взаимность,
Пытаясь в случайном найти непрерывность.
И.. вслед за Одной, потревожив мир тонкий,

Разочарованьем сменялась Другая...
Но женской превратности не опасаясь,
Любил не как все, не от чувств защищаясь, -
Умение чувствовать оберегая

Отказ Первой встретил Он, встав на колено, -
"Афине" хотелось "взять приступом крепость".
Вторая, признаний отметив нелепость,
Хоть искренних, - требовать стала поэмы

Но, как...

Но едва Судья сняла
Мантию по смерти
И спокойно умерла -
Расшалились дети.

Стали в мерзкое играть
Вновь Израильтяне
И такое вытворять –
Лет на семь потянет.

Осерчал тогда Старик
На сынов в законе
И вкатил им семерик
Строгача на зоне.

Самым главным стал пахан
Из Мадианитов.
Предал Бог еврейский клан
В руки тех бандитов.

(По закону, господа,
Если не живётся,
По понятиям тогда
Париться придётся.)

Тяжела рука была
Новых оккупантов.
Вмиг исчезли со стола
Куры и купаты...

Пара лет мгновеньем пролетело,
Как при власти пребывал Саул.
Отобрал три тысячи умелых
Он бойцов себе особо смелых,
Неуступчивых как саксаул.

Прочих ополченцев без контракта
Дембелями отпустил домой.
Понимал царь, что на подвиг ратный
Подойдут лишь тёртые солдаты,
Опытные как никто другой.

Третья войска часть с Ионафаном,
С сыном (с принцем, я сказать бы мог)
В Гизе пребывала непрестанно
И врага лупила неустанно,
А две тысячи Саул берёг,

На горе держал он их Вефильской,
Где...

Нашим словам цена – грош
Словно не меряя звуков вес
Правда, для нас едина, что ложь
Смысл из речи почти исчез

Кто-то обижен? Какой пустяк!
За ночь обида должна пройти
Но все, что сказано нами не так
Звенит по невидимой сети

Словом ужалить, словом поддеть
Тут наших сил достаёт всегда
Нам даже жертвенная смерть
Станет для слов идиотских – еда

Что же вы!? Где потеряли сердца
Чистый огонь настоящих фраз
Веру, готовность идти до конца
Куда все истратили враз?!

Жду. Не устану...