Стенать

Стена построена на совесть,
Ее никак мне не сломать,
Не перепрыгнуть через пропасть,
Препятствий… не пересчитать.
Молва подножку первой ставит,
Сплетня приклеится второй,
Судьба тебя, как волка травит,
Но радуйся, пока живой.
Добить теперь уже не трудно,
Любимая подскажет как,
Куда больней ударить нужно,
Вот ты и корчишься дурак.
От боли жуткой и несносной,
Не спрятаться и не уйти,
Такою пыткою «прекрасной»,
До «ручки» можно довести.
Ноябрь 1987г.

Как тянет холодом от кладки...
Я это чувствую спиной.
Какие страшные загадки
и в ней - в стене, и - за стеной.
Табличка... Имя... Что ж, могила...
И сколько в ней таких могил...
Стена - глумливо-молчалива,
а я бы с ней поговорил.
Я был бы резким с ней и грубым,
но раз молчит, я хоть курну...
Ложится тенью редкозубой
стена Кремля на всю страну.
Стране то холодно, то жарко,
то нет тепла, то нет дождя...
А за стеной чуть слышно шаркнет
нога тщедушного вождя.
Он кашлянет, и снова...

Я эти стихи посвящаю
немыслимой выдержке стен,
которые молча взирают
на длинную цепь перемен.
Они слышат вздохи монаха,
который годами молчит,
затем наблюдают без страха,
как узник на дыбе кричит.
Следят за монархом коварным,
который готовит войну,
своим полководцам бездарным
бесстрашно вверяя страну.
Потом они слышат, как горстка
каких-то нерусских людей
кричит про «колхоз», «продразвёрстку»,
про новый подсчет «трудодней»,
про всякие там «пятилетки»,
продленье «загранпаспортов...

Я вижу стену. Интересно.
Из кирпича. И цвета крови.
Такой уже слегка засохшей.
Я объясняю, чтоб ты понял.
Кирпич потёртый, старый, грязный,
Узор Бове и стиль ампира
Лишь по краям слегка заметен
Глазам Аскера ювелира.
В пустотах кладки бесконечной,
Как вены, полные надежды,
Сочатся дух, любовь и вера
Свободы сердца безмятежной.
Стена длиннее пары метров
И ввысь не слишком далека,
А шириною многим толще
Венецианского стекла.
Я не могу пробить защиту,
Все руки в кровь, Болит всё...

Между нами стена,
Но я человек-
Я не смогу сквозь стену пойти!
Тело прошло, а сердце осталось внутри.
Холодно…
Буря эмоций, нахлынув,
Удушат…
Чей-то голос твои слова вновь заглушит;
Тихо…
Стало вокруг,
Серое небо над головой;
Проник луч солнца вдруг,
По моему лицу скользя,
Прошел через меня.
Помог очистить душу мне…
Твой образ вновь воспарял в башке,
И боль прошла…
От обиды не осталось и следа;
Когда в твои глаза взглянув,
Увидела слезу, боль и пустоту…

Не тусовщик… Прости, старина.
Не люблю вечеринки с фуршетом,
На которых прозвали Поэтом,
Захмелев не от фраз – от вина.
Тесен смокинг, и галстук мне трёт
С непривычки багровую шею,
И тошнит от скабрезных острот –
Пошлость в виски топить не умею.

Для чего столько книг я читал,
Столько дрался, терял... Что б в итоге
Экстрасенс мне шипел «про астрал»,
Озабоченно щурясь на ноги.
Для того чтобы спонсор блатной,
(Покровитель шансона и Зоны),
Вёл развязно и грубо со мной,
Говоря мне...

Как за каменной стеной
Я живу, цвету и пахну
И мужик богач большой
Охраняет, но я чахну

Пусть надежная стена
И пусть круче всех на свете
Стенка окажется тюрьмой
Где любовь в душе не светит

Я стоял у стены, размышляя
Про небо: восход и закат.
Другую я жизнь не желаю –
В той, которой восходу не рад.

Чувствовал я наслажденье
И сердце спокойно моё,
Познал я опять вдохновенье.
А напротив отец жал ружьё.

И с ним, мои были два брата
Которых я знал с малых лет.
Я помню, кричал им: «Ребята,
Давайте, мы, встретим рассвет»

Всю ночь у костра все сидели,
Отец за дровами ходил,
Картошку с золой тогда ели,
Я счастлив от этого был.

А потом вдруг война, мы собрались
И без...

Меня окружает стена, стена равнодушья людского.
Преградой незримой она становится снова и снова,
когда я пытаюсь входить в глухие, незрячие души,
глаза призывая открыть, прочистить оглохшие уши.
Как можно без боли смотреть на сбитого пса у дороги,
на чью-то тюремную клеть, на чьи-то недвижные ноги,
на сгорбленных, нищих старух, на крестик солдатской могилы?!..
Кто телом не слеп и не глух и может найти в себе силы
на это спокойно взирать, смеясь иль зевая от скуки,
пусть молит небесную...

Как все достало
Я устала
Мозги не варят ни хрена
И на фига нам жизнь дана?
Полна соблазна и греха
Душа. И существо уже не в счет
Ведь все мы знаем на перед

А в эти дни глубокой скуки,
Когда самоубийства звуки
Доносятся из-за окна
Пред нами та же все стена
И мир за ней недосягаем
Там люди счастливы
Там рай.
А ты сиди тут подыхай!