Стая

Печально верба наклоняла
Зеленый локон свой к пруду;
Земля в томленьи изнывала,
Ждала вечернюю звезду.

Сияло небо необъятно,
И в нем, как стая легких снов,
Скользили розовые пятна
Завечеревших облаков.

Молчал я, полн любви и муки,
В моей душе, как облака,
Роились сны, теснились звуки
И пела смутная тоска.

И мне хотелось в то мгновенье
Живою песнью воскресить
Все перешедшее в забвенье
И незабвенное забыть!..

Аромат ночной прохлады
смешан с медом белых лилий.
Звон рассыпали цикады.
В тишине лилово-синей
лунных грез вспорхнула стая.
Одинокая тропинка
манит далью... там растает
сердца легкая грустинка.

Заурчи, мой «Урал», чертыхнись,
заворчи, разогрейся,
Зарычи и помчи меня нынче в просторы полей.
Не скули, моё сердце, и так учащённо не бейся.
И не надо надежд. И оставим все мысли о ней.
Опоздала она
лет на тридцать, наверно, родиться.
Или я поспешил. Вот и всё. И не пара мы с ней.
Мчи, мой конь голубой,
но не дай мне сегодня разбиться.
Не цепляюсь за жизнь
Но жалею я малых детей.
Не сопьюсь и не скурвлюсь.
И буду тянуть свою лямку,
Как и тыщи других,
чьи надежды уходят в...

Как беззащитны паутинки,
И, как красивы, на ветру,
Обвив осеннюю ветлу,
Встречают первые снежинки.

А ива плачет, клонит ветви,
Целует мёрзнущий ручей.
Рассветы, с каждым днём поздней,
Румянят листья грустью светлой.

Природа ждёт преображенья.
Притихли нивы и поля.
Ждёт пуховик для сна Земля.
Крик журавлиный – вестник тленья.

Листы смиренным хороводом,
Как стая бабочек цветных,
Даруют нам осенний стих
И грёз морозные разводы.

Блестят под солнцем паутинки.
Печалью...

Мысли чистые, звонко-честные –
Светом вспоены, невесомы.
Разливаются в сердце песнею
И становится небо домом.

Стая воронов, черных воронов –
Мысли темные, подло лисьи.
В сердце падают злобой-мороком
И навеки лишают выси.

Отзывается все, что сделано.
Хватит мысли и полуслова.
Превратить человека в демона
Может сердце… или в святого.

Пролетела стая диких лебедей,
пролетели годы юности моей,
и ушла девчонка от меня совсем,
где же ты родная с кем скажи ты с кем.
помниш как любили по ночам гулять,
помниш как ходили мы Рассвет встречать,
помниш как однажды ты сказала мне,
что не сможеш без меня жить на этой земле.
посмотрел в глаза твои,в тех глазах любовь,
разве мог тогда я знать,что всё это ложь

Вы сделали мне больно, -
Я живая,
Я не исчезла с плоскости земли,
Мне стала чужда человечья стая,
Где правда продается за гроши.

Вы сделали мне больно, -
Я не плачу,
Мне даже стало стыдно без вины,
За то, чтоб быть, за то, чтоб значить,
У Вас себя прошу взаймы.

Вы сделали мне больно, -
Но я – вещь,
В красивой упаковке, с синим бантом,
Сегодня – там, а завтра – здесь,
Я в новой таре с плотным рантом.

Вы сделали мне больно,
Но я верю,
Что всё еще возможно изменить,
Что Вы...

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...

Мещане у входа в искусство
Пииты последнего сорта
Наевшие брюхатое чувство
Мечтателей сладкого торта
Стратегии жирного слога
Тактики игристого стиля
С прибамбасами вздорного слова
В гримасе довольного типа
В союзе с жаргонным глаголом
Мученики пенного сгустка
Где дешёвая водка с лимоном
Да бледно солёная вобла
Набившие брюхо бирюкства
Вся волчья голодная стая
На обедне у моря искусства
Стол смяла – друг друга съедая…

16.01.09

Совесть Наглость повстречала
Попыталась обойти,
Только Наглость стенкой стала,
Чёрной тенью на пути.

Улыбнулась наглой рожей
-Ну, святоша, как дела?
На кого же ты похожа!
Помнишь, раньше ты была-

Недотрога и чистюля,
А теперь, смешно сказать,
Далеко тебя заткнули,
Далеко, едрёна мать…

Раньше, помнишь ли, Хозяин
все с тобой держал совет,
Но теперь он нами занят.
А тебя почти что нет.

Совесть слушала, молчала.
Повернулась, чтоб уйти,
Только Наглость не давала
Ей...