Старый дотла Пустые

Пусть горят черновики,
Старое давно прошло.
Мы с тобой с одной руки
Выведем всем злам назло.

Всем расскажем, что Любовь
Настоящая живёт,
А влюблённость, как стекло
Треснет, как хрусталь и лёд.

Для Любви преграды нет,
Расстояний и потерь,
Для неё один ответ:
Если любишь - значит ВЕРЬ!!!

Все преграды упадут,
Высохнут моря обид,
С милым соли съешь хоть пуд,
А Любовь, как монолит!

Настоящая Любовь
В виртуале здесь живёт,
Под один поселит кров
Тех лишь кто её найдёт!

Мы...

(старый выпуск)

На свете невозможно прожить без дураков,
Им стать совсем несложно, я сам уже таков.

На пальцах я считаю участников теперь,
Они ведь убывают, и это так. Поверь.

Букет я сообщаю последних новостей,
Ведь я переживаю за «домовских» детей.

На Венцеслава точат ведущие зубы,
Он корки часто мочит, дошел до стыдобы.

Бородина поставила условия ему,
На путь иной направила, ведь дело шло к тому,

Что выгнать его надо и про него забыть.
Покинуть ихо стадо, он стал...

Пусть будет тихо внутри, как на дне океана,
где древняя ночь прикрывается
безмолвием мидий и рыб,
где спят корабли,
где сердце трещит по швам
срединно-океаническими хребтами,
и разъедают глаза подводные соляные озёра;

а когда солнца шампань
одевается турмалиновым сумраком,
и роняет на марлю воды
вощаные гребни света –
можно всплыть,
и выдохнуть во всю парижскую синь;

можно всплыть, и считать лениво
височные кольца звёзд
над драконьей зеленью волн,
над яхонтовыми парусами...

Старым стал медведь совсем,
Он теперь в обузу всем.
День-деньской медведь рычит,
День-деньской медведь ворчит,
На охоту не сходить,
Как ему теперь прожить?!
Так и жил он, и худел,
Мясо он во сне лишь ел,
Вспоминал медведь про сон,
Из груди медведя стон:
- Так ведь можно умереть!
Как мне мяса не хотеть?!
Постоянно я рычу,
Ночки все клыки точу,
Жить малиной просто срам,
Я добуду мясо сам!
Утром брёл он по тропе,
С думкой грустной на уме.
Подошла к нему лиса,
У лисы в глазах...

Пусть сядут тихо те, кто просто будет слушать,
Мы создадим для вас домашний ваш уют.
Я лишь для вас свою открою настежь душу,
А пацаны мне в такт свободно подпоют.

Мы любим отдыхать, а кто не любит это?
Планировать поход в далёкие края.
Дождаться ж не могли, когда наступит лето,
И двинули на юг, на тёплые моря.

На юге хорошо, а может даже очень,
Морской волной умыт любимый пляж с утра.
А вечером гулять и под покровом ночи,
Знакомства заводить настала нам пора.

И вот на берегу...

Старею, и впадаю в детство,
С доверчивым, восторженным лицом,
Как в прошлом, где по малолетству,
Когда-то был я неслух сорванцом.

И там, как в первый день творения,
Почувствовал в душе моей нет зла,
Молю у Господа прощения,
Его она, вдруг понял, обрела.

Я немощен и в покаянии,
Не в силах вспомнить все свои грехи,
Молю лишь об одном желании,
Об этом говорят мои стихи.

Не мне судить себя в признании,
На всё пусть будет Его Воля,
Помилуй, дай мне воздаяние,
Избави от лукавства...

Старый и ужасно добрый Фредди
Постучал ногтищами в окно:
"Здравствуйте, любимые соседи!
Как вам здесь? Не дует, не темно?

Мне чего-то стало скучно очень,
Может поболтаем по душам?
Пожелать пришёл я доброй ночи
Вам двоим и Вашим малышам.

Что у Вас за жители в округе? -
Постучишь, - а дома тишина.
Никому не нужен Мистер Крюгер,
Ни душа, ни шляпа не нужна!"

Дождь по окнам катится, аж плещет,
Заглушает Фреддин голосок;
Дёргается крюк дверной зловеще:
"Вы б меня пустили на часок...

Старая лампа прощалась со светом.
Был перебит провод, видимо, где-то.
И абажур, будто старая шляпа,
Был впопыхах с лампы выброшен на пол.
Лампы печальный железный остов
Преобразился в кашпо для цветов.
На удивление старенькой лампы
Остов опутан ветвями лианы:
Круглогодично зеленые ветки
К лампочке жмутся, как к матери детки!
Видно, дан свыше талант моей маме:
Новую вещь разглядеть в старом хламе!

Старый дворник дядя Вася улицу метёт
Быстро, ловко и умело. Сразу видно, спец.
Спорится в руках работа, хорошо идёт,
Но никак работе этой не придёт конец.

Дядя Вася – академик дворницких работ.
Тридцать лет метёлкой машет. Опытный эксперт.
Чистоты дворов хранитель. Молодец, но вот
Важных богословских знаний не было и нет.

А семинарист Артемий на скамье сидит,
Пачку чипсов доедает с вкусом чеснока.
Наизусть псалмы все знает, складно говорит,
Но рот чипсами заполнен и молчит пока...

Старый клен грустит, ветви сильные
Опустились вниз--не поднять.
Где-то там вдали плачет иволга,
Плачет иволга--не унять.

Машет старый клен веткой иволге-
Спой мне песнь свою не спеша,
Не слышна мне песнь твоя издали,
На ветвях моих спой, душа.

Села малая, грустным голосом
ВлИла песнь свою до корней,
Старый клен восстал сильным колосом
На ветру один средь полей.

Вверх возносятся ветви сильные,
Шёпот ласковый из листвы--
Не печалься так, птаха милая,
Сберегу тебя от беды...