Старые

Медленно сдаваясь, розовеет небо,
В наши сны врываясь, бьются быль и небыль.
Отогнав заботы, плотно сжав ресницы,
Все еще гадаем, что же нам приснится.

Может ждем успеха, славы и богатства
Или, что воскреснет человечье братство.
Может статься снится низменная повесть.
Вдруг чела коснется раненная совесть…

С болью смотрят в небо крыш худых заплаты.
Приглашают в гости нищие палаты.
Путником нежданным скрипнут половицы,
Крестятся в испуге старые девицы.

Юркие законы нужно знать...

Ну, я не гений. Ну и что ж с того?
Людей негениально большинство.

С меня вполне достаточно таланта.
Есть дар какой-то у меня – и ладно!

Не помню: Пушкин о себе сказал ли «гений».
Но вот кто гений, без каких-либо сомнений.

«Я, гений…», - Северянин заявил.
Что ж … Стих его порой довольно мил.

Но ясно по прошествии времён:
Талантлив, да, а всё ж не гений он.

«Я о своём таланте много знаю»
Есенин гением себя не называл.
А у меня судьба совсем иная.
В сравненьи с ним талант мой...

Капнет непослушная слеза
в час, когда устав бороться с днями,
мысль, как ядовитая гюрза,
юркнет между сном и простынями.

Скользкою прохладой в грудь мою,
втиснувшись, уляжется хозяйкой.
Снова одиночеству спою
песнь под эту балалайку.

Крутят стрелки старые часы,
им мои напевы безразличны.
Вновь у пограничной полосы -
крест перстом на грудь свою троично.

«Господи, помилуй, охрани,
мне пошли в печали утешенье!»
Ранний свет в глаза, как баловник,
светлою улыбкой – день весенний...

«Есть в деревне придурки
куркули и шпана,
потаскухи и урки,
но деревня одна.»
(Евг.Евтушенко)

Серые облупленные срубы,
лопухом заросшие плетни,
старые берёзовые пни,
печек покосившиеся трубы…

Там свои дожёвывают дни
двое бывших зэков-«металлистов»,
парочка шалавых вековух,
тройка алкоголиков-артистов,
инвалид, да несколько старух.

«Что, земляк, вчера приехал к Нинке?
Да какая разница, поди…
А у нас как раз в обед поминки –
ты давай-ка тоже приходи»…

И застолье...

Я несказанно рад тому
Что был рождён неподалёку
От мест, где лоск дворцовых стен
В веках тускнеет понемногу

Где жили, в разные года
Те, кем гордимся мы поныне
Где разделяется Нева
Чтоб принимать суда морские

Места, в которых я рождён
Полны страдания и славы
Здесь, усыпальница царей
Великой и Святой державы

Фасады пожилых домов
Ещё хранят воспоминанья
Полночных, бомбовых атак
И улиц старые названья

Все, девятьсот, блокадных дней
В мечтах лелеял враг бездушный...

Мой любимый «Полосатый рейс»!
Вновь у телевизора я греюсь.

Кадры старые мелькают, нас смеша.
Улыбнётся и согреется душа.

Я посмеялся. «Рейс» окончен.
Чего теперь душа захочет?

Что нужно ей? Смешной вопрос!
А вдруг она захочет слёз?
14 июня 2010 г.

Коля, Оля, жёлтый бантик
Первый класс, волненье мам
Коля был тогда романтик
И читал лишь по складам
Оля палочки с наклоном
На линеечки низала
Так тетрадь чистописанья
Жизнь по строчке заполняла

От кожурки апельсинной
Из далёкого Марокко
Плыл налёт непостижимый
Африканского барокко
Переменка, людный остров
Суета как на вокзале
Робкий взгляд любви апостроф
Жёлтый бантик в шумной сваре

Как срываются со склонов
Смертоносные лавины
Как взрываются бутоны
Так любовь непостижима...

Я возвращаюсь в древний храм,
В котором некогда был магом
И расставляю по углам
Любимцев из ареопага –
Скульптуры судей и богов,
Наставников, знакомых с детства,
Архонтов с дальних берегов
И евпатридов по наследству:
Конфуция, Платона, Будды
И Бахуса (должно быть, пью!),
Афины (ибо жажду чуда!)
И Геры (пусть хранит семью!).

Алтарь для муз. Пять чаш прекрасных!
Вино разбавлено водой.
Всё что случилось, не напрасно.
Посмейся, Талия, со мной.

Ну, вот и всё. Готово. Будем...

В магазине ходит лошадь,
Ищет чёрные калоши.
Ничего нет в магазине
Кроме тапок тёмно-синих.

Продавщицу просит лошадь:
– Мне калоши бы поплоше,
Пропускают тапки влагу.
Простужусь – в больницу лягу.

Эти редкие вещицы
Не найти у продавщицы.
Только-только их разложат –
Шасть – какая-нибудь лошадь.

Наша бедная лошадка
Носит старые в заплатках.
Нет калош у лошади.
Может, вы поможете?

Огромны замыслы Творенья:
Растет, проснувшись человек.
Меняя страхи на прозренья,
Не зря разматывает век.

Остаться прежним все труднее,
Попробуй спрятать мяч на дне…
Стремленья светлые сильнее -
Тревожность нынче не в цене.

Ломает старые запруды
Любви гигантская волна,
Неся заслуженное чудо
Через миры и времена.