Старые шкафы

Скорлупа в яичнице,
Паутина в зале,
Но о том не мыслится,
В этом нет печали,
А посуда горкою,
Что вот-вот развалится,
Да и здесь, голубушка,
Вовсе не печалится…
А в шкафу постельное
Кучкой грязной свалено,
А над телевизором –
Пыльная испарина…
Мается хозяюшка,
Настроенье гадкое
И на беспорядочек
Смотрит лишь украдкою…
В ней самой разбросано
И не состыкуется –
Детушки, работушка,
Да и муж – ночует где?
К зеркалу подходит все
И собой изводится,
Отраженье в зеркале
На печаль...

Добрый мой Ангел сегодня печален…
Склонясь надо мной, тихо слёзы роняет…
Я снова… и снова его огорчаю…
Так хочет помочь… Но как? Он не знает…

Сколько раз от напастей меня защищал,
И своими крылами укрывал от беды…
Сколько раз говорил… умолял… убеждал,
И вёл за собой в лабиринтах Судьбы…

Мой ласковый стражник… Ангел мой светлый…
Ты постой за плечами… Пожалуйста, не уходи…
Провожая закаты… и встречая рассветы,
Так хочется верить, что всё впереди…

Мои карлики-Мысли… и Мысли...

Ангел отправился в путь к берегам Альквалондэ,
Меч окровавленный сжав в посиневшей руке.
Стадо гиен семенит по следам мастодонта.
Дядя Серёжа купается в грязной реке.

Берег Стигийский хранят молодцы-крокодилы.
Цезарь стоит на Великой Китайской Стене.
Инков выводит на Трою ефрейтор Аттила.
Ленин и Маркс копошатся на чёрной луне.

Маг Карабас составляет последний лечебник.
Вглубь мирозданья вгрызается лютый масон...
Прячется в шкаф надоевший, ненужный учебник,
И начинается новый...

Может, это подлог, может, это обман,
Может быть, это всё — наваждение,
Может, это фантазия, сладкий дурман,
И ума, может быть, помрачение?

Только это — любовь, нет сомнения.
Нет привычки у неё расспрашивать,
Независимо от настроения,
Кому жизнь под себя разукрашивать.

Может, это лишь сказка, лишь басня,
И мораль у неё короткая,
Но, бывает, случаются страсти,
Если зелье в голову бьёт приворотное.

Только это — любовь, в ней нет правил.
Как подпольный бокс — ставки высоки.
Кто...

Дубовой доски, не нарушит покой, звон,
дерево, заморило себя, ромом, песней он,
переступив закон, крон, распилив на
пласты, их твердь, сделав гроб, платяной
шкаф, стол, стулья,( впрок) будет думать,
что впредь, не случится нужды, будет вечен
он, по-другому нельзя, чего не сказать о
других, не понятен смысл слов, а во
сне, дым, а за ним……………….

Вот так и получается,
Что в независимости от результата,
Окончательные выводы приходятся на потом.
И толи это так выдумано,
Толи так кому-то надо,
Но конечные дороги приводят в роддом.

Так и получилось с безумной Марией,
Подсознательно надевшей на себя венец,
Что в итоге осталась она пасти свое стадо
Дряхлых, отощавших овец.
И все вроде бы и начиналось, как надо:
Заброшенное прошлое и красавец вдовец,
Хатынка в селе была успешно променяна
На двухэтажный городской дворец.
Платья...

Король бубновый раз затеял
Повеселить дворовый свет.
И по свету гонцов рассеял
Созвать гостей на свой обед.

И благороднейшие лики
Стеклись в его чудесный дом.
Все бубны, черви, трефи, пики
И карты мелкие притом.

С вальтами там шептались дамы,
Дела решали короли,
Как вдруг - открылась створка рамы
И сквозняки гостей снесли.

Они ругались и кружились,
Кто разбежался по углам,
И громко карты возмутились,
Прося расставить по местам.

Не без внимания оставил...

Однажды
звонким ранним утром,
В раскраске яркой и джинсе
Девчёнка в красненьком берете,
Пошла к бабульке по росе.

В кошёлке кожанной от Гучи
Бутылка водки и косяк
Баллончик газовый вонючий,
Короче девичий бардак.


Чуть, похмелившись получила
С емейлом бабушки письмо
Мол,пирожков давно не ела
И ждёт её давным давно

Ругнувшись матом спозаранку
Засунув в сумку пирожки,
Надела юбку наизнанку-
Забыла лишь надеть носки

В кремле разделавшись сделами...

Я совсем не готова к зиме.
Золотое вино не допето.
Не проложены тропы измен
Жарко-рыжему с пепельно-
светлым.
Не уложены строки в строфу,
Недопито кино поцелуев.
Хоровод сарафанов в шкафу
Укоризненно пахнет июлем.
Я еще не хочу замечать
Удивленья заснеженных
ягод.
Голова октября горяча,
И покров замечательно
мягок.
Но искрится и тает звезда
На ресницах, накрашенных
густо…
Стрекозиные крылышки льда
Под ногами ломаются с
хрустом.

Мы расстаемся. Всё так резко…
Мы рвем друг другу имена.
И между нами – Rupes Recta –
Прямая Лунная Стена.


И вниз летят обломки душ…
Остатки встреч, осколки дружб…
И свадебный кортеж кривой
тебя увозит, как конвой…


Я не погиб. Хоть был погибшим.
Затоптанным был под салют.
Теперь: не я иду по крышам.
Теперь: они – по мне идут…


И в жутком крике сатаны
на юго-западе Луны
на Терракотовой стене –
ты гвоздь в ладонь вбиваешь мне…



+



Мне одиночество...