Старцев

Пока еще земная длится мука,
В седой воде горит реальный свод,
У жизни есть надмирная порука,
Которую ничто не разорвет.

И к вьющемуся золоту простора
Сквозь требник черноблочной пустоты
Сгоняет неизбежность приговора
Последние тяжелые мечты.

Накат небес, загробный жест Цирцеи
И черный снег, поставленный сгорать
Меж бездн столпом, -- чем ближе, тем страшнее
Держаться за пяту и умирать.


ΙΙ

Днесь трагик перед взором Мельпомены
Робеет, и клянут материки
Не видевшие...

Ночная ворониха, не испугает нас и крика, что
из мглы, не изменить, опишет каждый, кто, на
что горазд и «эхо» ты услышишь, коль нет сте-
ны и если ты ещё всё дышишь, не спишь, а кр-
епость сна, нет не нарушит и она, что музою з-
овут, хотя возможно и ей проникнуть в сонмы,
осторожно, для этого и лампа и перо, и лист
бумаги и чело, готовое к напруге, откровенья,
ты, запишешь, не надо здесь уменья, исподт-
ишка и ключник, принесёт,........ уведомленье,
что вычеркнул или прибавил...

Пенсионер с кавказских гор
Отправлен на курорт.
Курорт тот хвалят до сих пор,
Не закрывая рот,
Кто побывал на нём хоть раз.
Но не о них пойдёт рассказ.
О том, кто внуками-детьми
Отправлен был… О — Балами!
…………………………………………………………
На завтрак вышел аксакал.
За столик свой присел.
К еде лишь прикасаться стал,
Чтоб съесть чего хотел,
Как мимо (близко чересчур)
Какой-то иностранец,
Прошёл и обронил — «Бонжур!».
Ему ответил старец –
«Зовут с рожденья – Балами...

Не расчленяй, с судьбой споря, убитое тело,
даже если цель твоя, скрыть следы, своего зло-
деяния, умело, а разница есть всегда, покаяние,
без конца, поражение или победа, для воина, о-
динаково? едино? цело? Цель цела или разбита,
пролита кровь или отпита, сожжен или распят,
мальчик, главное, что жив, ты, мой зайчик, всту-
пившим на путь, (его заклинание), а беда в том,
что ты родился и как ком, по земле катился, (со
всеми нами), так что радуйся, синеве, небу, каж-
дого дня...

В темном подземелье, тайной заточенные,
Со свечами,как тысячи лет назад.
Слышать Голос Божественный обреченные,
Старцы ,толкующие неба набат.

Оторванные от света дневного,
Посвятившие себя письму.
И нет окромя окошка дверного,
С посланием к царю,ждут иного,
Доверяя только ему...

P.S.А крест православный блестит золотом,
Слова пророка сбываются.
За океаном вопросы шепотом,
Почему Русский Царь улыбается?...

по Энтони де Мелло

Пришёл однажды к мудрецу,
Кого гремело имя,
Младой, чтоб скрасить свой досуг,
С вопросами своими.

Ответов много получил.
К ним он не мог придраться.
Вполне довольным уходил
От мудреца, от старца.

Ответам должное отдать,
Хоть не мудры вопросы,
Но под конец решил задать,
Вопрос, вполне, серьёзный.

-- Ответами доволен я,
Спасибо за терпенье.
Как отличить от Знания,
Ответь мне, Просветленье?

-- Свой факел ты сумел задуть,
Едва завидел дом,
А факел...

Зов перламутровый старца в тумане,
Взгляд отрешенный – всё испытал.
То не Сантаяно ль, что внутренним миром жил,
Внешний его не волновал. Он одиночество Бога любил.
Да, это он нам послужит проводником – миновать скользко зыбкий сон.
Видишь ли склон Красной Горы?
Из подземелья ее выход в седьмое Небо.
Мыслью коснися новой Земли, на которой давно ты не был.

Вот с нее мы и шагнем по Мирам,
О которых Джордано костер рассказал.
В склепе – столетья,
Идеи же – вечностью безупречны...

Похожа ли моя любовь
на первую или на последнюю,
я не знаю,
я знаю только,
что иначе не может быть.
Разве Венерина звезда
может не восходить,
хотя не видная,
за тучей,
каждый вечер?
Разве хвост Юнониной птицы,
хотя бы сложенный,
не носит на себе
все изумруды и сафиры востока?
Моя любовь — проста и доверчива,
она неизбежна и потому спокойна.
Она не даст
тайных свиданий, лестниц и фонарей,
серенад и беглых разговоров на бале,
она чужда намеков и масок,
почти безмолвна;
она...

В горниле плавится земная лава,
А рядом клещи, наковальня, молот,
Немного жарко всюду от расплава,
И чувствуется постоянно рокот.

Я - Фёдор, Тсеча сын, стою в пещере,
Передо мною зеркало, а в нём
Нарисовалось в нереальной атмосфере
Изображенье старца - то был гном.

В больших глазах упрямая суровость
И холодность для заморозки лавы,
Пронизывает внутренняя строгость,
Хотя его взгляд чуточку лукавый.

Но было пусто позади меня,
Я даже пару раз мечом махнул.
Волшебный голос магией...

I
Для отрока, в ночи глядящего эстампы,
За каждым валом - даль, за каждой далью - вал.
Как этот мир велик в лучах рабочей лампы!
Ах, в памяти очах - как бесконечно мал!

В один ненастный день, в тоске нечеловечьей,
Не вынеся тягот, под скрежет якорей,
Мы всходим на корабль, и происходит встреча
Безмерности мечты с предельностью морей.

Что нас толкает в путь? Тех - ненависть к отчизне,
Тех - скука очага, еще иных - в тени
Цирцеиных ресниц оставивших полжизни -
Надежда отстоять...