Старик

Не совсем ещё я старый.
Но совсем не молодой.
Жизнью бит, но не усталый.
Бравый парень с сединой.

Сердцем я ещё горячий.
И душой совсем не сник.
Есть задор и это значит.
Что совсем я не старик.

Знаю в жизни стариков.
Тех кому нет тридцати.
Скучно-вялых мужичков.
С ними сдохнешь от тоски.

Они жить не начиная.
Помереть уже хотят.
И живут тепла не зная.
Не горят ,а лишь коптят.

Не люблю я в жизни вялых.
Недовольных всем всегда.
Вечно ноющих ,усталых.
Нет в них света...

Хулиганил октябрь
в позабытой лесной деревушке,
Свежим ветром вокруг
оголяя вершины дубрав.
Но забыты мы не были:
Запад российской старушке,
Старику на лежанке
желал человеческих прав.

Уезжали евреи,
а власть их за полы держала -
"Не пушшу!" - упиралась
и - радио било в набат.
И, треща, на "Свободу"
"глушилка" с боков наезжала.
Но она и сквозь шум
за евреев "режим" не прощала:
За каких бы то ни было
сирых кинжал обнажала -
Ведь, понятно, еврей
был "Свободе" ни...

Когда позади, лишь пепел остывших глаз,
Когда и в твоих глазах остался один только страх.
Уже далеко биенье сердец молодых,
Ты видишь во сне старика...
Так знай, старик этот - ты!

В главе сей вновь еврейские дела -
Про верховодить миром обещанья,
В Авраме удвоенье буквы «а»,
Завет и крайней плоти обрезанье.

Здесь удвоенье в Саре буквы «эр»,
Раз ей рожать в особенном почёте.
Здесь рабства процветанье, например:
За сколько вы ребёнка продаёте?

В баранах, в сиклях? Что у вас за курс?
Для лет своих ребёнок слишком резок.
Вчера прислали, фирменный урус.
А, извините, он уже обрезан?

Продумал Бог кампанию одну,
Похлеще чем перенести столицу.
Ведь прежде чем...

Мариам жила в нирване,
Моисеева сестра,
Всё играла на тимпане,
Песню пела до утра:

«Пойте, пойте Иегове,
Высока его рука…»
Но сыграл в ней женский гонор –
Моисея упрекать

Стала вместе с Аароном,
Ладно б тихо, а то в крик:
Дескать, не в ладах с законом,
Не в своём уме старик,

Взял женой эфиоплянку...
Мариам аж извелась,
Не взлюбила негритянку,
Чем-то ей та не пришлась.

В голос выла как кликуша
(Видно, было что делить).
Уши вяли её слушать...
Нет, чтоб брата обелить...

Дина, Лии дочь от Иакова,
От отцовских ушла дверей.
Все доверчивы одинаково,
Что касается дочерей.

Им узнать бы, как одеваются,
Крепдешин в моде, гобелен?
До каких частей прикрываются -
По лодыжки иль сверх колен?

Выйти в маечке обчекрыженной
Уже можно иль оплюют?
Не прикроешься - так бесстыжая,
Скроешь лишнее - засмеют.

Помышленья вполне невинные,
За такие в ад не попасть.
(То ли дело мужи былинные -
Им бы выпить да что украсть,

А увидев девицу стильную,
В рог бараний...

Наше время. Франкфурт-на-Майне.
Три часа. Ночь. Город спит.
Тишина. Вроде все спокойно.
Только душно. Жара стоит.

Это лето выдалось жарким.
Так уж не было двести лет.
И рассказ этот будет ярким,
Ибо полон он жизненных бед.

Сколько лет город жил спокойно?
Сколько лет он не знал войны…
Все тихо пока. И невольно
Мы уверены, что правы.


ЭПИЗОД 1

Две маленькие девочки лет десяти –
Сара и Майя, и их щенок Джек
Шли на заброшенную ферму и по пути
Смеялись и менялись обертками...

В старом городе губернском,
У подножия горы,
Жили в доме деревенском
Две красавицы-сестры.

Станом стройны, ликом нежны,
Нравом кротки и чисты,
И добры, и безмятежны -
Воплощенье красоты.

Звали старшую Наташей,
Ей от роду двадцать лет.
И Наташи нашей краше
В целом свете просто нет.

И вторую вам девицу
Уж представить я готов:
Звать Еленой молодицу
Восемнадцати годов.

Чем девицы эти жили.
Я включаю в свой рассказ:
Зарабатывая, шили
Сестры платья на заказ.

Как-то...

В ночной тиши я размышляла,-
А как бы жил ты без меня?
Представь, что даже не рожала
Родная мать своё дитя.

Представь, что нет меня на свете,
Что нет той девушки-мечты,
Всего лишь сон, что на рассвете,
Покинув дом, оставишь ты.

И жизнь пройдёт с счастливой нотой,-
Семья, друзья, работа, дом...
И окружив свой мир заботой,
Отложишь сон свой на потом.

Пройдут года и старость грянет,
И у слепого старика
В груди рыдание застрянет,
Как у былого моряка.

И вот тогда-то эти слёзы...

- Эту, в аккурат, на двадцать лет
Получил за взятие Берлина...
Продаёт свои медали дед
Рядом с продуктовым магазином.

Не понять прохожим старика.
Как же так?! Продукты – за награды!
«За Отвагу» - литр молока.
Хлеб – «За оборону Сталинграда».

Ропщет, возмущается народ,
- Вы же в душу Родине насрали!
Вам страна - и славу, и почёт.
Вы ж, в ответ, продукты - на медали!

Восвояси, под смешки и крик,
Дед поплёлся с Богом. Еле-еле...
Просто не привык просить старик.
А до пенсии...