Старая тетрадь

Воспоминания в утиль
Не сдашь, не бросишь их на полке:
На самолетике в Эртиль
Мы прилетали... На двухколке

В Красноармейский вез нас дед,
Петр Николаич Остроухов.
В поселке том на белый свет
Я и пришла... Часок потпрукав,

И «дарвалдаями» звеня –
(Степь открывалась панорамой) --
Дед-конюх привозил меня
Торжественно в поселок с мамой.

Поселок наш не знаменит.
Эртиль известней ненамного.
Здесь «графский» сахзавод стоит,
А из Воронежа дорога

В усадьбу графа – двести верст...

Укутавшись в счастье, как в плюшевый плед,
Укрыться от боли непрошенных бед,
Расставить все точки и снова начать
Писать новый лист этой жизни в тетрадь.

Останутся в прошлом разлуки, печаль,
Уйдет незаметно всё то, что не жаль,
С собой я возьму только эту любовь,
Что сердце согреет, спасет от ветров.

Прощу тех, кто ведал, кто просто не знал
Как больно мне делал, когда предавал,
Всё сделаю, чтобы исполнить мечту,
Чтоб те были рядом, кем я дорожу.

Из дальних странствий возвратясь,
Хотелось взяться за перо.
И я, тихонько помолясь,
Сдаю на суд сие перлО.

Конечно, не перлО, а перлы,
Но рифма скользкая, как лед…
И сжав в комок тугие нервы,
Я перлы бросила в народ.

Перо – перлО…
Народ, конечно, не поймет…
Из дальних странствий возвратясь,
Душа вновь просится в полет.

Такую уйму впечатлений
О путешествиях в горах
Так может описать лишь гений
В своих возвышенных стихах.

Я открываю чемоданы,
Ищу заветное...

Твой голос из трубки доносится тихо:
"Ты снова за ночь исписала тетрадь?"
Ну что мне сказать?Что устала и сникла?
Что нечего в жизни мне больше желать?
Что всё потеряла?Что больно и гадко?
Что больше не будет заветной мечты?
Что книга души растеряла закладки
И мне не уйти от глухой пустоты?
Что все запятые слились воедино,
Теперь не нонять...Где мои дневники?
Что грусти стихи,драгоценные вина,
Умрут от моей же бессильной руки?
Ну что мне сказать?Я молчала бы вечность.
Но ты...

По рельсам судьбы кочегар нотоносца
Ввергал в концентричность слоев и кругов;
Корежили дух винты броненосца,–
Плывущей звезды по морю голов.

В дымах беспросветных далекий Воронеж…
Поезд жалом ночей продолжал перегон.
Ты оставил себя, где уж и не вспомнишь,
В отрыве от прежнего «я» – напролом.

Клочки колдовских испещренных тетрадей,
В которых стихами бурлившая кровь
Свой век растворяла безумия ради,
Беснуясь и плача над струнами вновь.

Зажатый в железе прокрустовой клети,
Ты...

На пороге следующего дня,
Мое перо опять вонзается в бумагу,
И я несусь на крыльях клетчатой тетради,
Сам того не зная чего ради.

Пронзая взглядом пустоту,
Словами вымеряя путь нетронутых мгновений,
Гляжу я в ночь за лунную версту,
Закрытым веком ощущая легкий шепот
Неосязаемых прикосновений.

И я пишу свою нестройную строку,
В граните выцарапывая имя.
Пишу, пока писать могу.
Поныне,ныне и отныне.

И черный кот,крадучись незаметной тенью,
По крыше, что в ночи, как парус корабля...

Запретов больше нет. Зачем запреты?
Я в пустоту шагнула из дождя.
Сомнений нет и сожалений нету.
И я не оглянулась, уходя…

Куда приду, кого найду – неважно.
Себя бы только мне не потерять.
Я в пустоту шагнула так отважно.
Я начинаю чистую тетрадь.

Осколки прошлого я извлеку из сердца,
сотру следы своих былых потерь.
Я в солнечных лучах хочу согреться,
ничто не помешает мне теперь.

Никто не запретит мечтам сбываться
и не отменит солнечный восход.
Не буду больше под дождем...

Кружиться или лопнет ?
Боится или ранит ?
Нет, он не убедился,
Что в этом мире пропасти бывают.

Вот на часах уж безвести когда-то,
Вот солнце превратилось в преисподню,
Вот огненные тучи призывают,
Меня уйти в заснеженные ночи,

Сигнал, крушит мои закрытые ворота,
Аврал мне шлёт помятые штрих-коды,
И где-то там звучит последней песни кода,
И рота умирает у крыльца.

А где-то в тёмно-синей дали,
Поёт баллады грустный рыцарь,
И эпитафии уж врубленны в граниты,
И анаграммы...

Тот, кто талантлив от природы –
лишь карандаш в руке Творца.
Его нелегкой жизни годы –
одна работа без конца.

Писать в тетради мирозданья –
таков судьбы его удел.
Успеть бы выполнить заданье!
Как переделать столько дел?!

Мечтает он свой грифель тонкий
до деревяшки исписать,
чтоб его записи потомки
могли неспешно прочитать.

Блажен он, труженик смиренный.
Став летописцем бытия,
живет мечтою дерзновенной
дать нам использовать себя…

С ветром в прятки играя,
он поет, что зимы не будет,
когда она неумолимо
почти-что касается пяток…
Куда-то кануло лето, и что с этой осенью станет?,..
когда снова зима раскроет свои ледяные объятья…

С вьюгой в бисер играя
все поет, что зимы не будет…
но сияние звезд не греет
холодное между ними пространство…
Оттого ли и демон печали
Снова скулит за дверью
И терпеливо считает
В квадратах из алебастра,
где, сколько целовано лбов
восковых холодных отсутствий
где сколько...