Старая-престарая

На меня метель набросилась как зверь,
Ветер мне в лицо швырнул пригоршню снега.
Заскрипит опять несмазанная дверь.
Словно старая разбитая телега.

Мир вокруг меня весь заспанный и хмурый,
И я сам ужасно хочу спать.
На работе запретили перекуры,
Не курю — и мне на это наплевать.

И опять привычная работа,
Надоело, но другой не отыскать.
Плохо только вот, что ночью спать охота,
Чертыхнусь, стараясь громко не зевать.

Улыбаются мне вежливые немцы,
И средь них немало добрых есть...

Над седым раввином Моня
Голда Меер Буревестник
Черной молнии подобный.
Ссать охота-как из пушки
Будто бочку пива выдул.
Что же делать бедной птице,
В море писать неприлично.
Там и рыбы и медузы,
Ползая по дну морскому,
Ссут и серят где попало.
Долго думал Буревестник,
И решил-лечу на берег
На песочек испражнюся.
Час летит, другой и третий
Не видать родного брега.
Ссать охота-нету мочи,
Мочевой пузырь-скотина
Аш из жопы показался.
Вдруг вдали блеснули скалы,
Словно гранями...

Ни оскорбленным, ни униженным
он, говоря по правде, не был.
Но он старался быть услышанным
и раздражал людей, как мебель,
начавшая скрипеть от старости
и отвлекавшая все чаще.
А кто не сменит этот «старый стиль»
на ничего не говорящий ?

Как больно иногда становится,
Что не с кем мне порой поговорить.
Что в одиночестве душа метается.
И некому ее открыть.
И привыкаешь потихонечку
Существовать в закрытом состоянии.
И скрытнее и доверчивей становишься
Варясь в среде непонимания.
ну а проблему повседневные
И суета людская мелкая
Так достает порой до чертиков,
Что нету сил все продолжать.
Ну а поплачешь с сигареткою,
С утра начнется все по-старому.
Будильник старый зазвонит с утра,
Начнется новый серый день.
Порой...

Князь Ярослав прекрасен и силен,
И звездный Галич всем во мраке светит,
Врагов или друзей не знает он,
Всегда один, совсем один на свете.
К нему спешит король на пир и князь
Великий снова шлет ему дары.
Князь Ярослав то радуясь, то злясь,
Живет в миру и мире до поры.
Но мир жесток, он испытает нас
На прочность, все союзники решили,
Они умножат силы в этот час.
Им покорятся дали все и шири.
2.

Столицею считая Галич свой,
Сей князь ни с кем не захотел считаться,
И пусть Владимир...

Я сегодня умру, но об этом ни чуть не жалею.
Я свой жизненный путь для себя до рожденья избрал.
И поэтому дни как цветы полевые лелею,
Красотой, закрывая от всех судьбоносный оскал.

Мне не снятся года, и что толку в растаявшем снеге.
В череде обьяснений не сыщешь правдивых речей.
Я уставшей души в облаках заблудившийся егерь,
Без пути и прописки, без тела, а значит ничей.

Что стремление вверх это только иллюзия страха,
За истлевшие корни и гибель в подземной тюрьме...

— Отец, не знаю как начать мне,
Не знаю стоило ли, но
На мне погибели печати
И мне отныне всё равно...
В забвенье призрачного счастья
Что мир, что жизни суета?
И что житейские напасти,
Где миром правит красота?
«Не закрывай ночами веки...» —
Шептала в полночь мне ольха.
Я отказался от греха
Всем тем, что свято в человеке.

Я представлял себя рекою
И родником в иную жизнь,
Но встреча с девушкой одною
В судьбе сыграла свой каприз.
Смиренен был мой дух отчасти,
Я слушал старших...

Однажды, на заре угрюмой
В ворота кто-то постучал.
Как помню, я тогда подумал
О тех, кто бродит по ночам.
Открыл. Монах был на пороге,
Крестом приветствовал меня,
Он после длительной дороги,
Без сумки, посоха, коня...
Вздохнул устало, сел у печки,
Затеял длинный разговор:
«Я с детства Господом отмечен,
А враг коварен и хитёр!
Я по пятам его упрямо
Иду и не считаю дни...
Болота, топи, лужи, ямы,
Леса, поля, озёра, пни...»

Мне показалось — старец бредит,
И, с недоверием в...

Ах, Время, Время, подожди,
Куда спешишь ты в этот час?
Пусть ходит снег, идут дожди -
Я существую, Здесь, Сейчас,
Постой, послушай. Подожди

Имею честь благую весть
Тебе отправить непременно,
Чтоб ты могло её прочесть,
Всплакнуть неслышно, незабвенно,
И хоть на миг один, присесть.

Земля всё движется, и Ты
Владеешь миром Человека,
Владеешь Разумом Земли
И снова отчеркнуло веху,
Как риф цепляет корабли

Откуда ты, незванный гость?
Не из Вселенной ли извечной?
Ты строишь нам в...

Мягкий свет за вуалью сиренево-серой вдали,
Там надежда румянцем рисует узоры свои,
Там лазурной мечте открывается место на взлёт,
Там вдали мягкий свет, но он скоро, он скоро уйдёт.

Там вдали уже ночь запускает в закат фиолет,
Голубую лазурь поглощает асфальтовый цвет,
Там румяный узор остывает в седых облаках,
Проявляя вдали мёртво-серый сияющий прах.

Там вдали растворяется, тонет, рассеялся свет,
От себя лишь оставив чернильный, густой фиолет.
Там вдали горизонт забирает в свой...