Стали мы

А за что бы лязгнула Ника
Чёрной сталью по сердцу ножен?
Он заштопан красною ниткой,
Без того ослеплён и нежен.

А зачем бы она осталась
На ковре, небосвод стреножа?
Он защемлен в анналы стали,
Словно в детском пустом манеже.

Поднимайся Победой! ну же!
Полосни по закатам алым!
Занимая чужую нишу,
Отыщи для меня аналог!

Этот миг, что для счастья нужен,
Поднимает флаги печали,
И полёт метеора снижен
На момент чужого молчанья.

Далеким алым парусом плыла моя мечта,
Корабль плыл ко мне, вдруг исчезая с горизонта,
И не нашлось тогда большого Крымского моста,
Который бы привел меня к любимому виконту.

Я в доме своем Золушкой чумазою была,
Жила я в мире книг, стихов, несбыточных иллюзий.
Меня за руку Фея бережно по жизни провела,
И помогало то, что не жила я на безлюдье.

Когда Двенадцать било, я скоблила чугунки,
И тыква желтая не стала золотой каретой,
Не стали кучером моим лихие ямщики,
Не...

За темные ночи, за старты и стопы
Я выпью красного зелья бокал.
Руками в земле в полночь окопы.
Сам себе войско и сам генерал.

На ленте отваги жизни кусочек.
Сквозь ветер струится славное знамя.
План разработан без проволочек.
Вдали засияло сигнальное пламя!

Команда «Вперед!» в ушах зазвенела,
И тысячью клеток тело рванулось.
Душа взбунтовалась, к луне полетела.
Война ей моя не приглянулась.

Не создана, видимо, для сечи и стонов,
Запаха крови на остром металле.
Округа дрожит...

Половицы затрещали!
Так чего боялась я?
Моё сердце всё из стали,
Не боится и огня!

Про тебя забыла, смело
Одинокая хожу.
За улыбкой белой-белой
Я призрение ношу.

Ножки в стуле затрещали
От ненужной тишины.
Мне всё-всё всегда прощали,
Не прощу лишь я, увы!

Распустив златые кудри,
Я найду куда лететь.
Только ты мозги не пудри,
Мне противна эта лесть!

Вместе с синими ночами
Ненависть сильней любви.
Окна, двери затрещали,
Это всё ветра мои.

(последнему поэту)

Век пластика и стали, и бетона, компьюте-
ра, всеобщего закона,……………
здесь стона космоса мечты, что обобщит
посылы и тревоги, и разума фантазии и «сто-
ги», что у обочины стоят, луга обкошены, всё
вряд, и ждут, потребности, нужда, всё вып-
равит, разложит,……и расставит, по полкам
стих и рифмы правит, а под забором кость
всё гложет, пиит последний пастернак или
есенина начинка, стихов его завет (картин-
ка), и понт, и небо, и парнас, отечество гом-
ера, квас...

***
В горниле дней
придать упругость стали собственному духу
и закал его мечу,

бесспорно, это кузнецу его
и воину его лишь
будет сделать по плечу!


***
Как в чаще сумрачной без компаса в руках,
без ясности далёкой цели
и вперёд пути уверенного нет…

И так же как в промозглой мгле,
без света собственного внутреннего
будет тебе тускл весь белый свет.


***
И труд молитвенный – труд сердца,
как и труд глубокомысленный ума,
для истинного понимания,

по существу, не...

Возможно, это так .
Возможно, я не права.
Стеной стоит передо мной
Любви твоей оправа.

Колючих глаз надменный взор,
И слов жестоких ворох.
Нет, не могу услышать я
В словах тех любви шорох.

Надменные и злые,
Похожие на сталь…
Ты знаешь, мне порою,
Бывает тебя жаль.

Ну а себя жалею,
Конечно же, вдвойне.
Как так могло случиться,
Что ты стал дорог мне?

Я всегда одинок...
И преследует рок.
Без тебя и с тобой -
Просто пулю в висок.
Вороненая сталь,
Мне поможет забыть,
Как любил я тебя,
Как хотелось мне жить.
Я стою на распутье,
Средь белого дня,
Мне бы даль распахнуть,
Чтоб дойти до тебя...
Но зачем ты мне здесь,
И зачем ты мне - там?...
Я глазами, как прежде...
Любить перестал.
А любил я тебя,
Как никто не любил.
И забыл я тебя,
Как никто не забыл.
Все прошло, светлой памяти -
Ставлю кресты.
Я хочу умереть...
Чтобы...

От самых древних- давних пор,
когда в Эдем пробрался вор...
Отраву-яблоко всучил,
в котором ложь и приговор...

Отведав с дерева плодов,
ушли в миры печальных снов...
И перестали видеть то,
что было Выше куполов.

Попал в сознание их, яд
и помутился ясный взгляд...
Отца забыли своего
и опустел эдемский сад.

В доверие втереться смог,
Змей-искуситель стал им Бог.
Придумал образы себе,
теперь их целый каталог.

Зараза в мыслях и телах,
и нет успеха в их делах...
Пандоры ящик...

Я ли
явь,
я ли
явственно
яшмой
и ядом
солнца питаем
сквозь миллиарды жизней и зим?
Не я
и я,
я и они,
они и я –
руны
отлитые
сталью
полярной звезды –
одно –
цветы
в лунном саду
памяти
Бога,
где дважды два –
миллионы столетий и душ.