Ста

Я проверяю приметы на их реальность:
Кошки, кофейная гуща - и что случится?
Приукрашает будни мечты ментальность -
Есть ли сокрытый смысл или магия в числах?

Новые связи просты, их легко запомнить,
Только в слиянии могут люди приумножаться.
Точка со*при*косновения - твой номер.
30 - 21 - 12 .

В сумме всех цифр получается ровно девять.
По объясненьям - это хорошее число в итоге.
Но, даже если пифагорийцам верить,
Это значение свойственно очень многим.

Я же вблизи, отставая на...

"бесподобно!" - кричали хорьки: сен-дени
над площадною ветошью всперил огни
и, меняя рубли на трущобные дни,
от корней мандрагоры пьянели хорьки:

парадиз разукрасила ткань на века
но шелков не хватило тогда, и пока
хромоного стаккато стучит гопака -
всё порочит почётное имя хорька!

чтобы образ единый хорьку породить,
нужно фото, и, как километры в пути,
намотать на сознание гения нить -
гениальный шедевр в шагах девяти:

надо б бродского малость такого
и вселенского разума...

Я с берега смотрел заворожённо
в хрустальное озёрное стекло.
Сияло солнце очень напряжённо.
Вдруг тучами стекло заволокло.

Озноб прошёл мурашками по глади.
Тревожно шевельнул высокую траву.
Меня своею свежестью погладил
и аромат божественный вдохнул.

Вот незаметно превратились тучи
в величественных белых лебедей,
что гордо стаей двигались могучей
по бирюзой раскрашенной воде.

Солнце расплавилось каплями жаркими,
Вязнет в размякшем асфальте каблук...
Пух одуванчиков липнет припарками
К толпам прохожих, снующих вокруг.

Пробки авто, в нетерпеньи гудящие;
Зной душных улиц - страшнее, чем ад...
Зря, через силу, торговки кричащие:
Лишь газировка и тень - нарасхват.

Вдруг, бытие уронив вверх тормашками,
В небе, забытою кем-то мечтой,
Над площадями, над многоэтажками -
Чайка, отчётливой белой чертой!

...Что тебе нужно над шумной Одессою?
Стоило ль, стаю...

Я сам себе беру билеты
В иллюзион печальных грёз.
Сажусь в скрипучую карету,
Шарфом укутываю нос.

И по пустынному бульвару
Сквозь пламя газовых рожков
На лапах фонарей-божков
Качу, покуда вьюга ярит.

У въезда в парк она стихает.
Вокруг усадьбы у пруда
Присели ели тёмной стаей
Под хрусталём цветного льда.

Хрустят снежинки, еле слышно
Скрипит рассохшаяся дверь.
Крадётся лунный свет, как зверь,
Дыханьем шторы чуть колышет.

На малахитовых колоннах
Узоры...

Я забыл, что такое плакать,
Не осталось во мне больше слез.
Я излил все слезы в пропасть
Молчаливых, но сладких грез.
Я излил океан душевный,
И стаю на утесе ветров,
Вспоминая жизни мгновенья,
Промелькнувших средь черных снов.

Я сломал свой меч о колено,
И забыл, что такое любовь.
Я излил все страданья в пропасть,
И меня не наполнишь вновь.
У меня теперь нету жизни,
Нету воли и нету сил:
Я искал в своей жизни счастье,
Но тем самым себя погубил.

Я забыл, что такое радость...

Морозный день, клонящийся к закату,
Пустынный берег в дымке синевы;
Сияет белым долгий склон покатый,
Забывший шелестение листвы.

Протоптана тропинка вдоль причала,
Где лебеди зимуют в полынье;
Плесканьем мерным стаю укачало,
Крылом укрыли головы во сне...

Промёрзли перевёрнутые лодки,
Печати лап собачьих на снегу;
Ломаются пути лучей коротких
Сквозь вздыбившийся лёд на берегу;

Библейское почти свершаю чудо,
Бродя по замороженной волне...
Маяк в тумане, словно ниоткуда...

Прилетели первые грачи,
чёрной стаей опустились в поле.
Множество для этого причин.
Основная - русское раздолье.

Выгоняют с гнёзд своих, ворон
и готовят место для потомства.
Деловой галдёж со всех сторон
и хозяйский дух благоустройства.

Не смогли они в чужих краях.
Только здесь высиживают яйца.
На берёзах и на тополях.
Не гнездятся в пальмах иностранцев.

Заря восток рубином накрывала
и розовым окрасился пейзаж.
Рождался день, я наблюдал начало,
и это был предутренний мираж.

А может не мираж, а просто сказка.
Река и луг, и розовый туман.
Мне не нужна, какая то, развязка,
пусть дольше продолжается обман.

Блеск золота скользнул по небосводу,
и с гнёзд сорвалась стая ранних птиц.
Туман сошёл и превратился в воду.
Росу смахнул я со своих ресниц.

Она, как слёзы, сыпалась на землю
со скошенной травы безжалостной косой.
Я пил её и...

Струной звеня, сияло бабье лето,
янтарный цвет на фоне синевы,
озёра, в позолоченных браслетах,
осенней, незатейливой канвы.

И расставаясь с этой красотою,
печально стонет стая журавлей,
и удаляясь, непонятной болью,
переливает край души моей.

Звенит струной печально бабье лето,
бросая листья прямо, на порог,
и цветом золотистого омлета,
на стол ты ставишь яблочный пирог.