Срываться

О, воздух дли ответ и отпусти…
Шёлк и вода были в начале её глаз,
Тысячи нежных осколков, что подкожно
Дрожат и умоляют - тронь же...
До первого прикосновения к ветра'м вечерней скрипки...
Вечерней скрипки,
Обнаженной своей изящною игрой в мгновенье...
Наполнить всё звучанием елейно…
В крови, такой же чуткой к светотени,
Слова густы, и отблески огня
Смычками черных крон,
Стрела из лука,
И танец на стене - бельканто рук...
И запись тает...
Как муза, что коснулась круга строк
И в...

Я храню свои тайны
под беглой вуалью снов,
где ночь омывает камни
улиц, проулков, дворов.

В лучах равнодушной вселенной,
разбрызганной чёрной краской,
я вновь выхожу на сцену,
срывая последние маски.

Вдыхая налёт тумана,
что льётся из окон ночи,
я падаю в небо, как пьяный,
трезвеющий от одиночества.

Цепляйся снег за клавиши, звучи...
Я дирижирую сегодня этим небом...
Меня приемлют Боги только в белом,
Вот в этом царстве строчной ворожбы.
Останься жить, о, голод спелых слов,
Шелк букв и читку душ с петель срывая,
Там задержись, где пауза хмельная -
Огонь и порох её верхних "до".
Где в лапах публики зажатая гортань,
Звучание твоей сердечной плервы,
Где голос твой, как поднебесной даль
На пересылочной платформе внутривенно.
Я лишь за Бога у тебя в крови!
Вдышись в повиновение и...

Первый опыт мой бесценный
Первый шаг мой неуклюжий
Первый шанс мой на удачу
Первый раз такой не нужный
Первый блин конечно комом
Цвет весной всегда зеленый
Ветер мой по всей планете
Унесут в своей газете
Первый раз краснеть придется
Дрожь земли, нам все зачтется
Пока компас мой в кармане
Я обедал в ресторане
Серость мыслей без тревоги
Меня топчут чьи-то ноги
Догорят поленья в печке
Я купаюсь в мерзлой речке
Первый дом с холодной крышей
От руки, да на афише
Первый пьяный элемент...

Я не верил в то, что буду таким
Был отравлен любовью как ядом
Но я таял всегда под твоим
Глубоким и пылким взглядом
Мне не надо теперь уж другой
Ведь меня все сильнее ты манишь
Для меня ты не будешь чужой
И родною конечно не станешь
Буду дальше бродягою слыть
Все не может быть чисто и гладко
Мне за счастье тебя полюбить
И себя отдавать без остатка
Ты не хмурься в ночной тишине
Не смотри на погасшие звезды
Я хочу тебя видеть везде
В каждой клеточке, жаль, что так поздно
Звонкий...

Где бы ты ни был, что бы не делал,
Ты проявляешь Любовь!
Ка бы не злился, и ревность не ела,
На это меняешь Любовь!
Скудные мысли, противные чувства…
Такую выбираешь Любовь!
Зачем искривляешь, оставь её чистой
Во что превращаешь Любовь!?
Она исцеляет, даёт тебе мудрость
Так опьяняет Любовь!
Она укрепляет духа упругость
Быть заставляет Любовь!
Честным с собою, а не казаться
Маски срывает Любовь!
Служением стать, от себя отказаться
Тому обучает Любовь!
Все что мы видим и...

Молча слушал. Под дождём...
Срываясь, путаясь, сбиваясь,
И что - то объяснить пытаясь
Последним майским днём...
Говорила... вдаль глядя,
ЗвалА... и снова гналА прочь.
За горизонт умчалась ночь.
Я слушал... шум дождя.

Рухнув с самой высокой из гор,
Разобьётся душа на осколки.
А с ней святость её и позор,
Разобьются, став меньше чем точки.

Слабость будет наградой за труд,
Он в себя силу тела возьмёт.
Но его дел, след в мире сотрут,
Следы тех, кто за нами идёт.

Разожжёт огонь чувственный страсть,
И по жилам кровь жидким огнём.
И над разумом чувства взяв власть,
Рассудительность выжгут всю в нём.

Доброта, в злое станет мостом,
И молитв не спасёт благодать.
И за то, что знал встречи с грехом...

ЯКОВ ЕСЕПКИН

ТОЛКОВАНИЕ КАЛЛИГРАФИИ

• «Он из минималистического числа тех гениев, которых не могут судить либо принять современники. Современное автору «Космополиса архаики» общество может по типологическому стандарту лишь вытеснить из массового сознания само явление и подвергнуть его мнимой утилизации.»
А. Смирнова

I

Маки червные днесь воспоем,
Алость их паче барв сеннаарских,
Тусклый яд иродиц ли испьем,
Геть, печаль, изо вечерий царских.

Алым наши прелили уста...

Я поцелую тебя на той стороне огня.


Вновь в поэтическом чистилище апрель,
Сезон, когда строку пьют лунные миноры,
В чернёных клювах золотые розы
В порезах строф у белых фонарей.
Ребро и глина, глиною в руках,
Где строчку Феб вновь выдержит сквозную,
Там, где завернут черный свиток в красный лист,
И музыка распята поцелуем.
О, ты, мой целовальный стих,
Слёз списанных исписаны пробелы,
Чтоб знать любовь, мир нужно полюбить,
От простоты до опустевшей скверны.
Где бритвой по...