Срываться

Каминный зал, свечей фигурных ряд,
И воздух гарью сгоревших в пламени наполнен,
В последний раз холодный равнодушный взгляд,
Твой, этой встречей обусловлен.


Задерживать биение сердца больше не могу,
И пожелания счастья неуместны и банальны,
Срываюсь в пропасть птицей на бегу,
Я не хочу, а прочим рецепты боли все универсальны.


Стихийность чувств, событий высокая волна,
Шипучей пеной нас с головой накрыла,
Обиды горькой бездонна глубина,
Стеной не понимания разделила...

Васька с Муркой мирно жили
По ночам мышей ловили,
Днем мурлыкали вдвоем:
«Ладно мы с тобой живем!»

Мерно жизнь у них текла.
Вдруг хозяйка в дом взяла
У соседки, у старушки
Молодую Кошку Муську.

Мурка Муську привечала.
Муська ластилась, урчала…
Погулять она любила,
Ночью мышек не ловила.

День проходит и другой
Стал Василий сам не свой.
Днем куда-то исчезает…
И на Мурке зло срывает…

Говорит Кот Мурке Кошке:
«Ты умылась бы немножко!»
Кошка Мурка растерялась:
«Вась! Я...

Я уж долго брожу под Луною,
Забывая рождения миг.
И все меньше смеюсь и не ною,
Не срываюсь в отчаянный крик.
И накопленный опыт немалый,
На двоих бы хватило сполна, -
Вырывает из рук ветер шалый,
Но приносит обратно волна.
На опасных крутых поворотах
Не кляну ни тюрьму, ни суму.
Но спроси меня просто: «А кто ты?»
Не отвечу – сама не пойму.
Все как будто чего-то скрываю
Неизменно брожу под Луной.
И сама себя вечно терзаю –
Как мне быть с моей юной душой?..

Сказать тебе про любовь…
Сказать? Уже не смогу.
Холодные трупики слов
Приклеились к языку.

Картинки резиновых снов
Пираньей в голодном мозгу.
Сказать тебе про любовь?
Сказать? Но уже ни к чему.

Подсчитаны дни впереди,
Нет силы увидеть вчера.
Объявлен душе карантин,
К финалу подходит игра.

Из хлеба слеплю манекен,
Одену в вишнёвый вельвет,
И краской из вспоротых вен
Рассвет нанесу на мольберт.

Сцепились ладони в клешню,
Здороваться мне ни к чему.
Себе ультиматум пришлю...

Два лебедя жили в пруду.
Отчаянно вместе ныряли ко дну.
Ждали весь день вечернюю мглу,
Чтобы всю ночь смотреть на луну.
Он срывал ей цветы,
Он любил так, как мог.
Исполнял ее все мечты,
Он был счастлив, наверно, как Бог.
Она была рада, что он рядом с ней,
Ему всегда оставалась верна.
И безумно боялась тех дней,
Когда вдруг овдовеет она.
Они жили любя,
Всегда не разлучны были.
Но уже не вспомнит земля,
Тех двоих, что так сильно любили.
Был солнечный, тихий денек...

Я сломал одно крыло,
Ударившись о небо!
Небо, небо, синее стекло!
А я думал бездна!

Думал бездна без конца,
Думал без предела!
Небо, небо, звёздная пыльца
За стеклом метелью!

Я срываю ногти о стекло…
Пропусти, мне надо!
Небо, небо, ты меня влекло,
А теперь вниз падать!

Падая, шепчу - не повезло,
Пусть земля мне пухом!
Небо, небо, синее стекло,
Ты не стало другом!

Но я снова, я взлечу опять,
Прямо до небес!
Небо, небо, подскажи, где взять
Острый стеклорез?

I.I. Однажды в единое части слились,
Сквозь борьбу меж собой и единым.
Миллионы небу кричали явись
И стань среди нас явью неповинным.
I.II. Родившись в истоках чудесного рая
Мальчик индийский, сбежавший в Тибет
Выучил всё, что можно, играя
И также, играя, нёс единый нам свет.
I.III. Единое чудо в борьбе двух религий
Не увидел никто. И новое в старом,
Путь сквозь сердца без рангов, отличий
Окреп в дыханье едином, одном.
I.IV. Окрепшие ветры не сломлены в духе.
Сердца...

Струится вдаль река безликих дней.
Сниму картину потускневшей Веры.
Обои там не выцвели за ней,
А Мир вокруг безжизненный и серый.

Я со стены снимаю старый холст.
Каким правдивым он казался прежде.
Но пыли слой на нём сегодня толст.
Мне не дано взглянуть в глаза Надежде.

Портрет Любви срываю со стены.
От времени на нём поблекли краски.
Всё это были призрачные сны.
Зачем художник ложь предал огласке.

Чем мне теперь заполнить пустоту?
Нарисовать портрет звериной Страсти,
Такой...

Что же нас так привлекает
в спорте по имени «бокс»?..
Нравится нам, как ломают
челюсти, скулы и нос,
и как перчатка срывает
с черепа нежную бровь,
и как лицо заливает
вдруг побежавшая кровь?..
Нравится, как раз за разом
бьет кулачище, круша
то, в чем покоится разум,
то, в чем ютится душа,
то, что хвалёный наш гений
не в состоянье понять,
то, перед чем на колени
нам не мешало бы встать,
то, что, хотя и похоже
на размягчившийся воск,
но называется все же
очень внушительно: «мозг...

Молчит все громче телефон,
И мне любовь все тише шепчет,
Что ждать наскучило звонка
И что питаться теперь нечем!

Жива была одним тобой-
Дышала через раз- дыхание срывалось.
Ни капли жалости, на край,
Оказывается не осталось…

Я знаю, будет разговор…
Но речи наперед не заготовлю!
Я сердцу, боли и глазам
В эту минуту говорить позволю;

Иначе и не о чем нам говорить,
Если ты не поймешь ни слова –
ВОТ заявление на уход!
Я ГОТОВА!