Спящая королевна

Тьмою поросшее солнце,
Накрест завязаны руки,
Не дождутся рассвета,
Чернобоговы внуки,
Тенью, крыльями, снами,
На краю, на погибель,
Томной скатертью нави,
Наши следы накрыты.

Не возвратить свободу,
Рваным дождем заветов,
Падают с неба птицы,
Зря баламутят воду!
Жадно глотая рыбу,
Сами попали в сети,
Тьмою поросшее солнце,
Загнанное на дыбу,

Чуя холодный воздух,
Мира, что чахнуть начал
Мира, того что в прошлом,
Мог бы назвать иначе…



Жадно дышат холодною гладью...

Тем, кто ищет его в земном,
Чувства голову ветренно кружат:
Смысл девушка видит в том,
Чтоб достойного встретить мужа.

А потом – чтоб детей взростить,
Внуков, спящих в кроватке сладко…
Но внезапно поймёт, что нить
Размотала клубок без остатка.

Больше не о чем в жизни мечтать,
К достиженьям каким-то стремиться.
Ей останется только ждать…
Ждать того, что однажды случится.

И, дай Бог, чтоб в конце пути –
В том безвыходном катаклизме,
Удалось бы душе найти
Во Христе смысл...

Грустит над землёю ангел,
Крылья, сложив на лету,
Упасть он, хочет наземь,
И крикнуть: «Я жить не хочу!»

Он видел паденья и взлёты,
Жадных до власти царей,
Ему надоели полёты,
Над грешной этой землёй.

Каждый несчастный, несчастен по-своему,
Несчастного ангела трудно понять,
Каждый бродяга ищет золото,
Несчастный ангел, в людях добро

Он хочет упасть, но не может,
Свободы и выбора нет,
Ведь ангел хранить должен,
Этот слишком порочный свет.

Грёзы и сны охраняет,
Мирно...

Прости, старик, за долгое молчанье.
Ты знаешь, как непросто выбрать час
Тому, кто выбрал собственным призваньем
Дорогу в небо через Алькатрас.

Как я живу? Обычно. Как и прежде
Сминают снег полозья старых нарт,
И в хижине старателей, в одежде,
Миг коротаю за колодой карт.

А груз всё тот же – письма да посылки,
С десяток книг: Берроуз и Лавкрафт.
Черпаю ложкой, без ножа и вилки,
Великого Безмолвия ландшафт.

Питаюсь олениной и беконом,
Пью виски, заходя к ночи в салун.
Бываю...

Моя далекая Кармен
В стране парящих кипарисов,
И приходящих Мельпомен,
С луной, в аллеи спящих тисов.

Ночной, прозрачный, бледный шлейф
Любви, утраченного рока,
В тиши, оставив звездный дрейф,
Коснулся памяти глубоко…

Под утро, белое кафе,
И ускользающие грезы,
В углу, на кожаной софе,
Сигара, стынущие слезы…

Уйти, оставив дверь открытой,
В которую был вхож осенний мой сквозняк,
И, возвратясь к чему–то полузабытому, под дверь
Подбросить медяной пятак.
Уйти, забыв фонарь на бездорожье,
Оставить мёрзнуть спящую свободу,
Затем прийти как можно
Позже, предчувствуя капель по умирающему году.
Сесть у огня и попросить воды,
Пока рвут струны на гитаре
Беспокойной и оставляют
Незаживающие следы на жизни нашей
Полуподпольной.
И попросить любви и получить любовь, в довесок к прочим искрам...

Полночь на планете
Высятся домищи
Спят в домищах люди
В смраде и срамище
Стынут на морозе
У собак мозги
Выйти не пытайся
Просто сядь и жди
Полночь притаилась
Дышит в подворотнях
Мягко просочилась
На разбитых сходнях
По подъездам ползает
Подобрав отставших
Отравляя ужасом
Спящих и уставших
Мерзло удивляется
Цепкости-живучести
Серости затравленной
Страшной в своей кучности
В эти миллионы окон
Тысячи дверей
Полночь смотрит исступленно
Мертвостью своей
Воет ветер ненасытный...

Солнце, догорая, держит путь на Запад,
Жаркий день в объятьях вечера уснет,
Звездный свет полночный с неба будет капать
И душе усталой тихо пропоет

О глубоком, черном, безмятежном небе,
О не спящей, белой, вздыхающей луне,
И о тех краях, где даже ветер не был,
Но куда возможно в снах дойти вполне.

Звезды пропоют, просквозят в окошко,
Пролетят часы на суетной Земле,
И рано поутру черно-синей кошкой
Раствориться ночь поспешит во мгле.

Сто лет тишины...Молчаньем казнила,
Надежды убила,живьем схоронила любовь.
Все давнее,прошлое и настоящее,
Даже страдания словно-бы спящие.
Боль кулаком сжалась в груди,
И только лишь шепот слышен оттуда:
Милый,не надо,вернись,погоди!!!!
Ровно десять минут
Как-будто три жизни уже пролетело,
И нервы здают,
Нету силы кричать что она не хотела...

Как тебе сейчас живётся
В эти вот метели?
Нам до встречи остаётся
Ровно две недели.
Ах, летели бы как птицы,
Пулями свистели! –
Нет, два года будут длиться
Эти две недели!
Мне ночей ещё четырнадцать
Одному в постели.
Рифм истрачу две чернильницы
В эти две недели.
Потому что огорчительно
Душу прятать на засов
В триста тридцать шесть мучительных
Спящих на ходу часов!