Спорах

Упала ночь, примяв собою город,
Ослепли в миг, усталые глаза.
Растерянности неприятный холод
Собою тело мигом обвязав,
Закрыл все темы бесконечных споров.
Открыт для отправления вокзал.

Вся моя жизнь зашарканный вокзал,
Ведь я не знаю, где живёт мой город.
И только боль от ежедневных споров,
Порой слезою лезет на глаза.
Ведь днём меня рожденья обвязав
Мне не сказали, что концом есть холод.

Всегда встречает равнодушья холод,
Когда лишь открываешь дверь в вокзал.
Себя надеждой...

С седою бородою дед,
Справлял свой юбилей – сто лет.
Решил узнать корреспондент,
В чём долголетия секрет.

Ему ответил юбиляр --
«Пусть настигало горе,
Ни с кем, и думаю, не зря,
Я никогда не спорил!»

«Ни с кем, ни с кем?» -- «Да, да… ни с кем!»
«С супругою – ни разу?»
«Не стану врать я Вам и всем,
Не спорил с тёщей, даже!»

Тут вопрошающий вскипел --
«Не может быть такого!
Сто лет не спорили ни с кем?» --
Задал вопрос он снова.

Хитринка мудрости в глазах.
Не вопрошал...

С деревьев наблюдали птицы
За спором долгим, как синица
Доказывала соловью –
«Красивее тебя пою!
Спроси любого, голос мой,
В лесу прекрасен и зимой!»

И, чтобы враз закончить спор,
Вступили птицы в разговор.
«Синица, что это с тобой?
Пусть соловей поёт весной,
Но голос чист и музыкален.
Как ты поёшь, мы все слыхали.
Не обижай любимца леса,
Чей голос лучше всех, известно!»

Синица не огорчена.
Подумаешь, прервали спор.
Решенье птиц – не приговор.
С жирафом...

Что есть любовь?
Произведенье удачных слов и красоты?
Иль сумма всех эмоций,
что производим мы?

И сколь со мной не спорь ты
и что не говори...
Hа свете нет задачи
сложнее, чем любви!

Любовь подарит крылья.
Опять сломает их.
И в муке откровенья
опять рождает стих.

И сколь со мной не спорь ты
и что не говори...
Нет силы без надежды!
Нет жизни без любви!

Есть азбука удачи.
Есть логика побед.
Нет словаря Амура.
В любви законов нет.

Но сколь со мной не спорь ты
и что не...

Не надо спорить, - почему я не дожил
Наверное, мне срок такой отмерен
Не надо спорить, я и сам-то не уверен
Что вашей памяти хоть чем-то заслужил

Не надо спорить, что сильнее я любил
Пусть это все останется со мною
Что слышал сердцем и что думал головою
Я буду помнить, сколько хватит сил

Мне, даже и ушедшему нужны,
Мои друзья, что мне давали силы
И если меня беды подкосили
Поверьте, в этом Вашей нет вины

По поводу стихов, а также песен
Не надо спорить, - кто-то их поймет
Я...

Хватит, господа, грустить о сале:
кончились все пряники. Есть кнут!
Чем в нас, братцы, только не бросали!
Чем еще в нас завтра не метнут!

Что-то стали жалкие людишки
все злобней, и, кажется, подлей:
Плюшевым уже не лупят мишкой, -
больше дробью с парою нулей,

И снарядом крупного калибра,
минами из «Градов» и «Катюш»…
Тут уже совсем не до верлибра.
Только о спасенье думай душ,

Только бормочи под нос: «О, Отче!
То есть, извините, Отче Наш!
Скверные дела творятся, в общем...

Надеюсь, я уже созрел
писать роман. Мой друг-читатель
(да, я на "ты" - ты мой приятель!),
бросай рутину глупых дел!
Садись-ка в кресло поудобней…
Я поведу рассказ о том,
чем я и сам грешил тайком
(кто с правдой - тот и благородней!),
когда и молод был, и глуп.
И верил, что Земли я пуп!

Роман, конечно, о любви.
Пусть рвутся новые поэты
изобретать велосипеды,
а наше дело - c'est la vie!*–
сбирать цветы ночных мечтаний
в букет красноречивых слов
о тонкостях проблем полов,
о...

Буря в стакане — нелепо,
Буря в стакане — смешно.
Солнце глаза мои слепит,
Лучиком глянув в окно.

Спорить бессмысленно с ветром,
Слов он не слышит чужих.
Будет он петь, не ответив,
Песнь о походах своих.

Это бессмысленно — спорить,
С тем, кто живёт лишь собой.
Спесью убита в нём совесть,
Глух он душою пустой.

Бурей в стакане нелепой,
Стал время тратой пустой.
Спор где не слыша ответов,
Спорят любуясь собой.

Нет смысла в бурях в стакане,
Только людей насмешим.
В споре...

Пирушки удлиняют жизнь,
Несут веселье, в час застолья,
Душа в них требует раздолья,
И мысли улетают ввысь,
Резвятся, прыгают, искрятся,
Шампанским брызгают порой.
И разум в них не чувствует застой,
Когда беседой будешь наслаждаться.

Три друга, три повесы, вдруг,
В хмелю, когда исчерпан круг,
И повод, для введенья диалога,
Для красоты и рифмы слога,
На каббалу переключили разговор,
Наука это либо шарлатанство? Спор,
Не утихал до первых петухов.
Но дальше не продвинулся основ...

Мышь в чулане горевала:
«Жить совсем мне тошно стало!
Здесь и пыльно, и темно,
Беспокойно сплю давно,
Со здоровьем, впрямь, беда,
Не годится, никуда!
К воробью бы мне сходить,
С ним житьё бы обсудить.
Друг мой верный, воробей,
Во сто крат меня мудрей.
Даст он правильный совет,
Чтоб не жить себе во вред»!
Мышь, в том горюшке своём,
К воробью примчалась в дом,
Разнесла по дому рёв,
Не найдёт пригожих слов.
Всполошился друг всерьёз,
Задал мышке он вопрос:
- Что случилось, мышь, с...