Спит

Когда свободен находясь на Грани
Черпнуть из сердца Радость от того,
Что Жизнь летит, как белокрылый планер
От Сердца к Сердцу
Нитью Нового.

Что Мир в ладонях спит, еще в Зародке
В бутоне розы, в капельках росы,
Не углублясь в -
.

Что жизнь в Пути тревогой негу полнит,
Что Край от Края не видать никак,
Что Время Рождества Любви не помнит,
Что на ребро опять стает пятак -

Где решка - я люблю,
Орел - не любится опять -

Я на ребре, на грани
Потанцую...

Не меряя, не зная...

В доме, где каждый кирпич
Пропитан мочой и кровью,
Где на двери тяжелый засов,
Вор и Священник спорят...

Один украл золотую цепь...
Другой наказан за блуд...
Первый кричал: "У меня есть цель!"...
Второй же был нем и глух...

В камеру заглянула луна...
Посеребрила плесень окна...
Один сквозь решетку увидел грязь...
Другой любовался на звезды...

И уже подметен помост...
И как бритва наточен топор...
И с плахи бездомный пес
Лижет засохшую кровь...

И вороны уже занимают места...

Заблудшая душа, ты кто?
Ты странник, среди тонких тел?
Иль ангел, отворяющий ,
Тогда зачем ты прилетел?
Врата еще закрыты на засов,
Так пусть их стража спит.
Ты будешь вестник добрых снов,
В которых можно все решить!
Не надо, не открывай врата,
Еще побуду я, тем грешником,
Я не хочу, чтобы еще одной утратой
Застыло сердце, мертвым родником!
Пусть бьет родник! Теки вода!
Не надо воду затворять!
Любовь, моя - моя, свобода!
И мне не хочется ее терять!

Ночь, тишина
Небо в окне
Там горит яркий свет
Или кажется мне
Может это свеча
Или просто все дело в луне
Что отражается в стеклах окна
Светом холодным
Остатками сна
А за окном бродит опять весна

Ветер в деревьях
Играя, поет
В этой песне нет слов
И всю ночь на пролет
Играет мотив
Тот, кто не спит, тот поймет
Музыка льется сквозь стекла окна
Белым туманом
Радугой сна
А за окном бродит опять весна

Иван Васильевич проснулся утром и со стоном открыл глаза
В воздухе странно пахло озоном, в голове утихала гроза. На рыжие стены падало солнце, казалось - они в крови
Его дороги были разбиты колесами ее любви

Его звери испуганно жались друг к другу - их сотрясала дрожь
Иван Васильевич стал задумчив и посмотрел на нож...
Странные мысли приходят в голову после душевных травм
Иван Васильевич быстро оделся и потащился в Храм

Строгий священник любезным голосом отпустил ему все грехи...

От сладостной, но смертоносной дремы
очнуться бы.
Вдохнуть бы пыль столетий,
отряхнуться от воды,
расправить плечи.
посмотреть вперед,
не прикрывая глаз,
пройти сквозь свечи,
сквозь уснувший лед
в который раз...
но нет.
Охота к перемене мест
не подведет
и путь укажет сквозь уснувший лед.
Лишь взгляд один, -
и смолкнет гул
ненужных голосов-
в пустыне снов
не нужно лишних слов,
а звуки бережно хранит
звезда, что в сердце я ношу...
И голос, что твердит
мне истину...

Рождение зеркала - зыбь липкой мглы,
густой инфразвук закипающей крови.
Материя спит в основаньи иглы,
кубической магией дышат углы,
чужим мановеньем изогнуты брови...

Лишь призрак насыщенной дрожи струны
парит в глубине неразомкнутой рамы,
рождает знакомые не-панорамы
растерзанной временем недо-страны...

В глазах отраженье тяжелой воды,
неистовый глянец простывшей неволи,
открытые всем потайные ходы.
Один за другим проступают лады,
зажатые приступом смешанной боли.

В бутонах красные тюльпаны,
оранжевые губы роз,
глаза под поволокой пьяной
и стройный стан, как знак – вопрос.

И ветра слабое касанье
пружинящих и гибких тел
и тайна жажды ожиданья.
Вот ангел тихо пролетел….

Он здесь летает постоянно
и здесь живёт в моих стихах.
Он улетает утром, рано,
а спит в моих черновиках.

И мне спокойно, что он рядом,
я чувствую в душе тепло.
Быть может – это мне награда,
а может, просто, повезло.

Что делать, когда
Судьба подставляет подножку.
И рядом не друг,
А источник преград.
Разумность всё спит...
Боль в чувство приводит,
Но айсберг не тает -
Любовь не простит.

Попытки смириться
Кончаются ссорой.
Желанье бороться
Течёт в пустоту.

Я вроде бы знаю
Смысл всех разговоров,
Но суть их причины
Совсем не пойму.

Оберегая радугу, в руке,
В овале неразомкнутой ладони
Свернулся дождь, не выпитый никем,
Из радужки трехцветного бездонья.

Он спрятал отражение травы,
Но травы упоительно неправы -
Их цвет зеленый непрерывно вы-
Рывается из радужной оправы.

В нем осень, опасениям не вняв,
Рассыпала оранжевый опасно,
Рискуя краской рыжего огня,
Рисуя удивленье ежечасно.

Он влагой темно-синей напоил
До края грань округлости границы,
Играя цветом, и не хватит сил
Его докрасить кисточкой...