Спешка

Пришёл Вечер с ведёрком ваксы.
Размешал черноту густую.
И по нежно-розовой краске
Кистью длинной по небу малюет.

Раздражённо Луна нагая
Край задёрнула занавески.
Серебристая вытекает
Неприкрытая в спешке бледность.

Кисть свою промыв водой чистой,
Расплескал по всей тьме небрежно
Звёзд надежду светлые брызги
И уснул маляр безмятежно...

Глянец за темными стеклами автомобиля,
с биркой-клеймом, почти, как на трупе –
“высокопоставленный”, будто самим Господом Богом,
(а может, оно и так, образчик иронии черной)
столь ненасытно алчет казаться себе кукловодом,
и дергать за ниточки этих никчемных,
бедных простых смертных,
сам издерганный, скрученный
страхом нетленным потерь,
потерь высоты, пиетета трибун и себя.
Ты прости ему, дикому,
заблужденье его золотых сундуков,
каменных идолов
с пряным душком, идущего по головам...

Томатной лодкой в облачном прибое закатный вестник.
Мне интересен
смысл небытия и акварели старой на стене
письмо-мираж из прошлой жизни,
молчанье женских глаз в окне
из листьев и дождя,
крылатые капризы
непогоды. Мне интересен
код твоей улыбки,
с которой сплю в одной постели,
ем, дышу, брожу
между витрин отвесных,
ритм музейный
фотографий на столе,
вечерний колокольчик кухонной посуды.
Слова уходят, возвращаются, тускнеют,
цепляют жемчуг новой глубины,
а мы с тобой – всего...

Доверие дарила я не многим.
Их выбирала сердцем из толпы,
Пытала взглядом, пристальным и строгим,
Не возводила в спешке я мосты,

Не открывала внутренних течений
Потока мыслей и души своей,
Ценила не объёмность изречений,
Поступки были мне всего важней.

И тех, уже проверенных годами,
Собою избранными назвала.
Любила так… не передать словами!
Себя доверчиво им отдала.

Но как души теперь собрать осколки?
И в чьих руках искать теперь себя?
Поймёте ль вы? Но очень больно, горько...

Гроздь калины. Огонь на снегу.
Полыхает зиме насмешка.
Хороводы снежинок в кругу
Оседают на землю в спешке.

Краток день. Кучерявый дымок
Из соседской трубы слетает.
И кому же теперь невдомек,
Что декабрь тут зиму верстает?

Гроздь калины. Упрячет зима,
Белым снегом закроет осень
Все ветрами сломает сама,
Чтоб перечила, но не очень.

И угаснет костер на снегу,
Захрустит мороз под ногами,
Ветры тут же начнут набегу
Бесшабашно швырять снежками.

Я смотрю в танцующий огонь,
Не тесня в груди своей вопросов,
Ты гори, бродягу лишь не тронь
Он такой же, как и ты философ.

Как и ты, он раздувая пламень,
Мелочей земных не замечал
Иногда, в него бросали камень
Те, кого он дружески встречал.

И тогда, глаза искали бога,
Что б он мог рассеять эту муть,
Озарил знаменьями дорогу,
Ускользая сутью в Млечный путь.

Чтоб он грусть в душе бродяги стёр
И тот мог осмыслить всё без спешки
Посмотреть, как догорит костёр
И во тьме мерцают...

Я нарву цветов букетик полевых,
А меж них вложу полыни стебелёк.
Чтобы запахом своим в краях чужих,
Он напомнил мне родимый уголок.

На обочине дороги полевой,
Там полынь росла с ромашкой вперемешку.
Вечерами по дороге той домой,
Шёл тихонько я — тогда не знал я спешку.

Жил размеренно, не ведал суеты,
И зарёю любовался по утрам.
И от нежной, чисто-алой красоты,
Становился, чище и добрее сам.

Верил искренне, что счастье есть для всех,
Что мы новый мир построим, без рабов.
Что у...

Не суетись — ведь только вред,
В дела нам суета несёт.
Наделать можно спешкой бед,
Иль сделать всё наоборот.

И всё не взвесив, не спеши,
Решать всё быстро, впопыхах.
Возьми тайм-аут и в тиши,
Решив, найдёшь успех в делах.

И отрезай, отмерив лишь,
Иначе попадёшь впросак.
Людей поступком насмешишь,
И дело сделаешь не так.

Не так, как нужно тебе было,
Не так, как мир того хотел.
И не поможет тела сила,
Ум, нужен для успешных дел.

И торопясь, не суетись.
Пуст миг, прожитый...

Если вы проснулись рано и увидели рассвет,
А вот фотоаппарата под рукою снова нет,
Вы скорей берите кисти, натяните быстро холст,
Пусть неясны будут мысли и мазок от спешки толст.
А допишите когда вы и поставите: «Д. Л.»,
Кто б картину ни увидел, на неё б ни посмотрел,
Все воскликнут: «Как красиво! Предлагаем тыщу евр!»
Вы ответьте им лениво: «Я жене писал шедевр!»

Белым по белому тянет вновь с севера,
Черным как ночь запекая следы,
Я застыл средь степи-никого вокруг не было,
И наши горят на курганах огни..

Я средь этих просторов подымался и падал,
Лез из утробы,просыпался в земле,
Сотни раз встречал те зори алые,
Что так упрямо твердят о тебе....

Как старый ямщик нас мчал по Невской,
И тройка в спешке дышала хрипя,
И спустя столько лет ваш голос детский,
Графиня все так же тешил меня,

Я с улыбкой слушал Ваши рассказы...