Союз равновесий

Насегодня- избитая тема,
Но не странно ли слышать, братва,
Что с господством страны дяди Сэма
Согласится гордыня Москва?

Не однажды рождаясь из тлена,
Сбросив цепи Орды Золотой,
Никогда не склоняла колено,
Ни пред кем, кроме Веры святой.

И напрасно надежду лелеет
Слишком самоуверенный Сэм,
Что когда-нибудь нас одолеет,
Как у них говорят, без проблем.

Нет, ребята, проблема реальна,
Вдвое яростней раненый зверь,
Это в вашей войне виртуальной
Не бывает реальных потерь.

Это...

Ты для меня теперь явилась
Любимой, Музой и Сестрой -
О, сколько душ соединилось
В твоем лице, в тебе одной!

Веленью Божьему подвластна,
Всегда любить обречена,
Ты утонченна и прекрасна,
Как византийская княжна.

В тебе заложена троичность,
И тут уж как ни посмотри,
Хотя одна ты только личность,
Но для меня ты - целых три.

Когда твой взгляд, умен и тонок,
Улыбкой нежной просветлен,
Я весь ликую, как ребенок,
Я трижды счастлив и влюблен.

Я становлюсь, с тобой...

Забвенье худший из пророков,
Отец печали,памяти лукавой друг,
Встряхнувшись выпорхнуло палочкой волшебной,
Перехватив у непроторенной тропинки эстафету,
Дорожку в детство проложило вдруг...

...Лучи светила пригревали -
Весны нечаянной надёжные гонцы,
И в воздухе пылинки ликовали
И их стобом игриво подымали,неутомимо падая вставали,
Резвясь на перемене первоклашки-сорванцы.

Энергии безудержной вращенье
Восторгом тихим стены класса напоя,
Так, где ж, тот неопрятный,коротко...

!
Я
Уж
Сам
Тебя
Смогу
Любить
Любовью
Страстно
Неустанно
Филигранно
Неповторимо
И персонально
На руках носить
Безукоризненно…
Может это странно
Всегда одну любить
До коли непрестанно
Бей сердечное биенье
Пока могу живым ходить
Довольно славословить…
Между строчками блудить
Пора чего-нибудь свершить…
Ты здесь была – вот тень твоя
Она моя без всякого сомненья
Вольна игрой и в сердце жженье
Возможно ль генное омоложенье
Чувствовать могущество в груди...

Две точки зрения всерьез
Плывут над буйной головой,
Увы, но понял я курьез
Они трактуют: свой – чужой.

Одни кричат: пора прибить
Его к позорному столбу.
Им следом вторят: надо жить
И гнать его в тюрьму.

Да я всегда ни при дворе
Его величества чина.
Но что там делать, голытьбе.
Уж лучше все писать спьяна.

Но вот от первых весь финал
Второй Читатель мне не врал лгал
Мы с ним примерно сквозь стакан
Глядим на первых трибунал

И вывод дарим вам


Поэтом правят небеса...

Что несёте, люди? Доброе и вечное?
Вздор и ахинею? Власти тяжкий груз?
Яйца новых планов? Рюкзаки заплечные?
Или то, что плохо положил Союз?

Что хотите, люди? Хлеба и картошки?
Золота с алмазами? Белоснежных яхт?
Горюшка соседу? Радостей лукошко?
Вражеского плена? Осетров в сетях?

Люди-индивидуумы, есть у всех нас общее,
Общее, единое – Дарвин всё же прав.
От дикости пещерной
бредём куда-то ощупью,
На нижних две конечности
во время оно встав.

Нет, не питекантропы. Одеты и...

Не тополиный пух кружится,
Не одуванчиковый рой –
Снежок ложится на ресницы,
Холодный, мягкий и сырой.
Он слишком ранний у природы.
Его никто у нас не ждал,
Как диссидента, что свободу
В Союз Советский призывал.
Быть первым снегом, ранним-раннним,
Бесстрашней и грустней всего.
Его подошвами изранят,
В грязи испачкают его.
Быть первым снегом, люди, трудно,
Белеть, когда вокруг черно.
Но снег доверчиво, как турман,
Стучится клювиком в окно.
Ломая планы, спутав карты
И тихо радуя...

И всё-таки в муках, в крови и страданьях
Рождается завтрашний русский разбег.
И станет когда-нибудь только преданьем
Двадцатый немыслимый атомный век,
В котором мы жили и песни сложили,
Подняли державу, отстроили Русь,
В котором пошли зачарованно к лживым
Огням маяков, потопивши Союз.
Завидуем, пьём, власть дурную ругаем,
Соблазну, как дети, сдаёмся легко.
Как поздно, как медленно мы запрягаем!
Как лидеры гонки ушли далеко!..

Время горбит куклу Горби
И отчаянно кукожит
От забвения и скорби,
То пятно, что выше рожи.

Хоть меня всегда мутило
От поэзии гражданской,
Миша – редкостный мудила.
Пусть коньяк азеБАРДЖанский

Пьет среди пенсионеров,
В домино стучит, судачит:
«Ельцин, блин, какого хера…»
Это дело только нАчать.

Не люблю его, не скрою,
И летает злая Муза
Над великою страною,
Над остатками Союза.

Сибирь - раздольная страна.
И в центре той Сибири
Девчоночка одна росла
Глазенки, как сапфиры

Ей имя было Суламифь,
Но Председатель - гнида:
"Какая, нафиг, Суламифь,
Ты будешь Степанида.

Одна на всех у нас страна,
Равны все поголовно.
И ты не думай, что вольна
Плевать народу в морду.

И, приподняв со стула зад,
Зашедшись от бронхита,
Вручил ей сухо аттестат
На имя Степанида

А в сердце аромат олив
И бьется имя Суламифь.

***

II
А вскоре началась война
Мужчин...