Современная связь

Странное явление, странный жизни оборот…
Невозможно разгадать, сложно до конца понять то,
Что сильное течение жизни задает,
Какие ставит в жизни цели …

Мало в жизненном потоке однозначных тем,
Что дают один ответ, одну разгадку тайны жизни.

Сложно отыскать ответы на задачи,
Что жизнь порой своей суровой правдой задает.

Не просто отыскать ответы на замысловатые задачи жизни.
Трудно разобраться и понять, найти подсказку на вопрос,
Что был поставленный «ребром»,
Который бы имел...

Картинки, то, что отличало его от праха, лежит,
на столе, на нём длинная, до колен, льняная ру-
баха, медные пятаки на глазницах, (руки сложен-
ные на груди, связаны воедино, потрескивает
свеча, еловая ветвь, у камина, у иконы, лампада,
не достаточное условие, так ему и надо),
разыгрывал сам себя в лицах,
тренировался,
это так он шутил,
забавлялся...

И против праздности, кричал. «Чтоб краше стал
златой наш час». Да, видно не совсем угас/устал,
раскола не создал, и нет, и несгибаемый сюжет
татушкою наказан, он, иль обозначен, награжд-
ён, всё перепуталось, (почём?) (зачем?) свобода,
выше славы? или слова всё для забавы? (искал
он лампу, не нашёл, где истина её улов?) и связи
нет, не разорвать, он, обречён её искать..

Оперировал в уме закономерностями, связанными
сразу с пятью признаками, знаками, причинами, сле
дил, оставлял следы, наблюдал за следствиями, чи-
нами, мешок амбу наполнял воздухом/кислородом,
(ну это так между нами), без загогулинок, заподлицо,
маской накрывал его/твоё лицо, адепта, не мог пон
ять, чего хотел больше, задушить или тонких духов,
единство и борьба противоположностей, без оков и
с ними, веригами (родными), чтобы жизнь не казал-
ось мёдом, таким путём добивался своего...

- А я тебе говорю, что вселенная виртуальная,
матрица (компьютерная программа, раб-
отающая на основе цифрового кода)
- Это всё новая мода, материя объективная
реальность данная нам в ощущение и не на-
до искать, здесь, ни чьего мщения, а жизнь,
как квантовая пена, уложенная на свой ман-
ер.
- Не переходи и ты предел, информация как
поиск связей, управление вселенной, через
наше сочувствие, осуществляем выбор свое-
го присутствия, (варианта, волны или кванта),
фиксируем частицы...

И какой же пейзаж в шесть утра,
Когда свет не проклюнулся даже.
Вот соседка несет два ведра,
Но она дополненье к пейзажу.
А на улице светит фонарь
Сиротливо, неярко, убого.
И за домом чернее дорога,
И рассвета бледна киноварь.
Первый снег,
Мелкий дождь,
Гололед.
Межсезонья скупая погода.
На вокзале, у самого входа,
Работящий толпится народ.
На сидениях в жестком вагоне
Чуткий сон еще правит людьми.
Паровозик, похожий на пони,
На работу нас возит к восьми.
А пейзаж?
Поле сплошь...

- Тёрн зелен, - я прочту,
- Но, чтоб плоды согрелись,
Он тянет в высоту
Корявых сучьев прелесть.

Нагретый воздух чист,
Сад обновленьем тронут.
Судьбу, как белый лист,
Опасно пальцем тронуть.

Легко и горячо,
Пьянит настой медовый.
И зелен сын ещё,
Как этот тёрн садовый.

Но корень наш един,
И связь не перервётся.
Покуда зелен сын,
Он тоже к небу рвётся.

Средь суеты и дел
Он шепчет, оробело:
- Я вырос.
Тёрн поспел.
Ты сделал своё дело!
1974г.

Да ведь, что-то останется все же,
Кроме этих бумаг и чернил.
То, что было родней и дороже,
И чего в этой жизни ценил.
Ведь не рокот надрывно-вороний,
В дальней сини протяжно катясь,
Сохранит и со мной двухстороннюю
С этой жизнью обратную связь.
С этой тропкой от старого дома,
У оврага сбегающей вниз,
Где таинственно и незнакомо
Золотится смородинный лист.
Приоткроются, как в настоящем,
Сквозь эпохи и все времена
Этот ясень, под ветром звенящий,
И живущих людей имена.
Чернозем...

Ах, боже мой, почти что, сорок лет,
Как сорок счастий
Или сорок бед.
В каких краях все это растерялось.
Они теперь отдельно от меня,
В них было столько света и огня,
Лишь слабое мерцание осталось.
И я теперь седеющий старик,
Познавший мудрость не из школьных книг,
А впрочем, школьных тоже не хватает.
Кто был любим – они уже далече,
Признанья запоздалые не лечат,
И боль в груди никак не утихает.
Прости нас, время, Господи, прости.
Сжимаю свое прошлое в горсти,
Где чьи-то лица...

Умер старый вояка,
Протянул, сколько мог.
Время вышло,
Однако,
Что-то в горле комок.
Не двужильный, не вечный,
В переделках бывал.
Жить бы дольше,
Конечно,
Только грех не давал.
На второй, на германской,
Столько видел всего,
Да и был-то – не мальчик,
А сломало его.
На Зееловских высях
Еще крепок, высок.
Подломился, и высох,
И пропал колосок.
Там в крутой, в рукопашной,
На него под конец,
Лез с сапёрной лопаткой
Мокрогубый юнец.
Видел смерти любые,
Но больнее вдвойне
Те...