Совесть в клетке

Как часто в нас, себе мы сами,
Нас оправдав, умами врём.
Но мир чужих правд зеркалами,
Покажет всё как есть во всём.

Со стороны нас нам покажет,
Не обругав, но без прикрас.
Масштабы истинные наши,
Достоинств и пороков в нас.

И совесть призовёт к ответу,
Тех, в ком она ещё жива.
И помешать не смогут в этом,
Ей наши мысли и слова.

Их оправданий хитромудрость,
Отвергнув, совесть этим нам.
Покажет где порок, где глупость,
Ложь слова, запретив умам.

Но мы устроены так — снова...

"Тяжелее, тем в ком совесть есть", (Ю.Марковцев)

- Тяжела ты, совесть.
Много килограмм.
Длинная то повесть.
Не осилить вам.

Не торопись, не подгоняй,
И так бегущие мгновения.
Умом и сердцем принимай,
Лишь взвесив совестью, решения.

Ну а решив всё, прочь отбрось,
Из чувств, ненужные сомнения.
Лишь неувереность и злость,
Подарят их прикосновения.

Не торопись, но тяни,
С ответами, надеясь втАйне.
Что отсидишься ты в тени,
Пока с дорог откинут камни.

Не торопись — под паровоз,
Пред ним бегущий попадёт.
И не загадывай — в курьёз,
Мечты бездумность приведёт.

Не торопись, не подгоняй,
И так бегущие...

Задаст мысли направление,
Совесть разуму опять.
Жизни переосмысление,
Помешает ночью спать.

Руша мир стереотипы,
За наивность больно бьёт.
И в душе печаль со всхлипом,
Песню грустную споёт.

Взгляд на мир сквозь боли призму,
Стал другим и я умом.
Понял то, что эгоизму,
Потакал в себе во всём.

Понял я, что самолюбие,
В себялюбие взрастил.
Что напрасно жизнью глупою,
Время дней своих прожил.

Жизни переосмыслением,
Уму совести суд стал.
Окатил меня презрением,
И печаль...

Летний вечер за окном
Распахнул объятья ветру,
И рассыпался дождем,
Запирая землю в клетку.
Будто молния в душе
Вспыхнет память на мгновенье,
И в загружином уме
Мелькнет сладкое мученье.


Пляшут капли за окном,
Грусть от сердца отрывая.
Стало серым все кругом,
Как волков седая стая.

Луч огня из очага
Ярко светит в полумраке,
Тихо слышен стук дождя,
Как шаги хромой собаки.

Летний вечер за окном
Принес старые мечтанья,
Дождь и сладкий тихий сон
Проникает в глубь сознанья.

Из огня да в полымя
Каждый день, ежечасно!
Не пора ли остынуть?
Для чего тебе счастье?

Мало просто покоя?
Мало радостей мерных?
Ты зачем мне такое,
Неуёмное сердце?

Суетишься и скачешь
Белкой в клетке железной!
Всё боишься: иначе
Будешь ты бесполезным

Жгуче-красным комочком,
Связкой вен и артерий?
Вот и нижешь на строчки
Ткань словесных материй.

Оголённые чувства -
От последней до первой.
Нет безумней искусства
Выжиганья на нервах.

Притягательно...

Острота телесных ощущений,
Максимально-чувственная высь-
Это всех касаний восхищенье,
Это всех эмоций воскрешенье,
И ее судить ты не берись.
Это чувство - максимум вселенной,
Все созвездья словно бы в одной,
Все забыто, но любовь нетленна,
Чувство восхитительно блаженно,
И по клеткам заструился зной:

Как безжалостен всё же мороз:
Не укутаться и не укрыться.
Превращаясь в хрустальную гроздь,
На ветру индевеют ресницы.
Купол неба - эмаль Фаберже,
Облака - водяные узоры,
А мохнатое солнце упорно
Греет улицы снежных траншей.
Пешеходы - продрогшие тени,
Сквозь позёмку неловко скользят.
Сердце в клетке из прутьев "нельзя"
Леденеет, как будто в паденье.

Звезда падёт:
отсветится в глазах
и в косы заплетётся
голубикой.
Полёт орлана скрыт за облаками
от взгляда стрел,
и ветер лёгкий с Кури
доносит за Марийскую низину
обрывки пряжи паутинок
и дым
к двуречью Мемели и Тыльжи.
Не устоять!
Мечи тевтона встретят.
Холодная в глазах застынет ярость.
Курганы рассыпаются в песок.
Рубеж последний.
Обнажать клинки нет силы,
но в ножнах удержать не суждено.
Звезда падёт, сражённая мечами,
цветком
в двуречье Мемели и Тыльжи.
Доносит кречет...

Как птица бьется
в клетке
грудной
сердце,
рвется наружу
из жертвенных,
несломленных смолой греха
жердей.
Извечный город пыли
и увядших листьев
пальмовых,
лампад угасших звон,
пустого неба тканый
клок
висит, как шкура
евразийское распятье
мясная лавка...
лава грязных слов
пеной муторной легкости
наружу.
Ости наизготовку-
лишь тронь...
соль праха на губах
и мед, что точит
змей
с рваздвоенного жала...