Совершенствоваться

Играет Хейфец - чудо откровенья,
Свободы ! Гений - неземного вдохновенья !
Торжественных аккордов - чистый звук
Пленительных сонат,партит и фуг !

Играет Хейфец - чудо откровенья,
Свободы ! Гений - неземного вдохновенья !
Аккордов благозвучное блаженство
И нежной кантилены совершенство !

Тягуче, медленно, неспешно
Отпустит душу пустота,
Заполнит сердце красота,
Мешая праведное с грешным

И невесомость как блаженство,
И чистою водой слова,
И закружится голова,
Воспринимая совершенство

И откровеньем удивляет
Свобода мыслей, не каприз,
Как водопад, летящий вниз
Собою разум увлекает

Меняя взгляды и стремленья,
Походку, внешность, естество,
Не оставляя ничего
Без суеты и сожаленья

И чувств неведомых цунами
Ворвется в душу, ранит сердце
И в негу отворится...

Когда всю жизнь представить ты бы смог
Приютом тем, откуда изгнан странник,
Где доброта возведена в порок,
А злоба его вечный данник.

Где самомнение заносчивых сердец
Над скромностью духовной усмехнется.
Над искренностью глумится льстец,
И ложь за правду признается.

Где внешний блеск презренной мишуры
Стремление заменит к совершенству.
Но все же вид прекрасный со святой горы
Вдруг призовет к духовному блаженству.

Ты сможешь и в полете к высоте
Со страждущей души смыть наносное...

Белый лист на столе, и так много мне нужно сказать,
О любви, о судьбе, о счастливых прожитых днях,
О чудесных местах, которые есть на Земле,
И, конечно, немного совсем о себе.

Белый лист, чистый лист, к тебе снова спешу,
Как паломник, сквозь будничность жизни пройду,
Мелочность пошлых фраз, и избитый жаргон – нет, не то,
Я пройду сотни миль, чтоб вернуться к тебе все равно.

Белый лист на столе, ты был верен всегда,
Совершенства, искусства ждала пустота,
И минуя пространство, меня...

Творил, словами крОя тьму,
Бессоннице доверив бремя,
Прекрасно зная – не поймут…
Ещё, увы, совсем не время…

О непризнаньи не скорбел,
В пророки вовсе не рядился,
И был уход так скороспел -
Вокзал, ступени, миг, присел -
И вот уже, освободился…

Но как живА в его стихах
Знакомой лёгкости истома!..
Что, крыльев выправив размах,
Влечёт на свет, к ступеням Дома…

Простой строкою след Души
Приблизит к таинству творенья
Потомков, замерших в тиши,
Над совершенством вдохновенья…

Ну, сколько можно громко говорить?
Ну, сколько можно заставлять всех слушать?
Ну, сколько можно рассужденьем бить
И заставлять внимать чужие уши?
Ну, сколько можно наслаждать себя
Столь громогласным бесполезным словом?
Ну, сколько можно знать свое лишь «Я»
И сотрясать других и вновь и снова?
О, неуемный, беспокойный ум,
О, слабое, увы, дитя природы,
Предпочитающее размышленью – шум,
Всем надоевшее словесностью до рвоты.
А знаешь ли, есть аскетизм ума,
Не позволяющий, в стремленье к...

Синяя туника, зелёная трава,
Грустная улыбка, магии слова.
В этом барде много силы и ума.
Знает он, какую песню петь когда.
В трёх словах он может многое сказать.
У него способность травы понимать,
Воду и деревья и язык зверей.
Да, он в совершенстве знает суть вещей.
Только отчего же грустные глаза?
Оттого, что много не вернуть назад.
Не вернуть то время, когда нужен был.
Все его забыли, он же не забыл.
Не забыл то время и своих друзей
В этой непрестанной круговерти...

Я не боюсь казаться глупой и смешной,
И не боюсь быть странной. Всё – уловки…
Возможно, мне предписан план иной,
Лисицей обмануть судьбу-плутовку,
И не позволить перепутать ей
Ни время вылета, ни дату на билете…
Всё потому, что Небо мне родней,
Всё потому, что Жизнь виднее в Цвете…

***
Я буду!.. петь оды стихами
Божественному Совершенству,
И в жемчуге за облаками
Ловить неземное блаженство…
Я буду!.. в алеющей розе
Небесный искать аромат,
Забыв о тоскливой занозе
И сплетне...

у тишины немое эхо
оно зовёт - но нам не слышно
оно кричит - но нам не страшно
оно поёт - но нам
конечно
ни звука песни не досталось

как в белом цвете сочетанье
семи цветов неразличимо -
семь нот, в беззвучии сплетаясь
в немыслимое совершенство,
и в безобразье какофоний, -
покой наш вовсе не тревожат

и тишина как мягкий бархат
нам опускается на плечи
и мы, доверчивы как дети,
спеленуты её покровом
едва услышим - кто-то шепчет?
за темным маленьким альковом?
нет, показалось...

Париж игрою был сражен
Маэстро русского на альте,
И возведя его на трон,
Просил: «Равеля нам сыграйте!»

Как он дерзал, скользил смычок,
Пространству, даруя блаженство,
И, как хрустальный башмачок,
Душа стремилась к совершенству!

Вдруг Мастер слева у плеча
Движенье чувствует иное,
Подумать только, саранча,
Оделась в платье выходное!

И норовит играть с ним в такт
И щекотит его усами,
А пауз нет, прошел антракт,
Его восторг представьте сами!
.Пытался дуть – фальшивил звук...