Совершенство в цветке

На обочине у самого края рос маленький цветок,
Машинную пыль глотая он рос и понять не мог,
От-чего так тихо сгорая и стараясь найти исток
Этот горький воздух глотая получал он один лишь смог,
Днями в печали и ,в радости,что бывало так редко с ним
Он всё жил нежность всю собирая что таилась под ним самим,
И хранил её бережно очень ,только вот не знал для чего,
Пока однажды ночью не случилось с ним волшебство
В эту ночь подошёл к нему путник и взглянув прямо в душу цветка
Оборвал...

Однажды, теплым, нежным летом
Я отдыхал от всех затей.
Луна висела амулетом,
Оберегая от страстей.
В те дни я видел сон ужасный:
Впотьмах на ощупь шёл вперёд,
Но каланчою Некто властный
Перевернул наоборот
Мою истерзанную душу,
Пульнув её окурком в лужу!
Я стал душой, внутри же — тело...
Пустой, бездушный истукан
Издал истошный вопль смело
И угли сунул мне в карман...
Душа горела! Глянул вверх!
И что увидел: вместо солнца —
Каракуля! И мерзкий смех
Заместо песен раздаётся...

Стёклышко прицела с ночи запотело,
улыбнись же небу солнечным цветком,
досылаешь пулю, коченеет тело,
и глотаешь чаще, чем другие ком.

Сны порою снятся, лес глубокий, дикий,
как бежит по речке золотая рябь,
как иду по лугу в цепках повилики,
да боюсь подружек милых растерять.

Далеко, далёко, ждёт в деревне мама,
словно, как в тумане, вздрогну – снег, да степь,
осторожно в небе проплывает «рама»,
проверяет, прочна ль обороны цепь.

Чёрные траншеи, маскхалат не греет,
«на охоту...

Не сомневайся в справедливости,
Когда печаль к тебе пришла,
Страданий нет без высшей Милости,
Душа страданьем – отдала.
Через страданье возмужала
И стала зрелой и сильней,
Душа страданьем осознала,
Ослабив груз мирских цепей.
Обогатилась новой мыслью,
И стала опытом сильней,
Поднялась на ступеньку выше
И к Богу ближе и милей.
Долги твои – путь без раскаяний,
Безбожный, низший путь земной,
Несущий боль другим, отчаянье…-
Жил грешною, увы, судьбой.
Когда? – не помнишь иль не веришь...

Яркий окрас у змеи ядовитой.
Лебедь-красавец сварлив и драчлив.
Внешность обманчива, тем не завидуй,
Кто только внешне собою красив.

Есть красота в скромной белой берёзе,
Птицы невзрачной прекрасен полёт.
В ярком цветке смерти нет и угрозы,
Жизнь красива, когда расцветёт.

И всё по своему в мире прекрасно,
Нужно увидеть лишь ту красоту.
Яркое, может быть очень опасно,
Если в себе таит зла пустоту.

Часто пройдя красоты не заметим,
В том что обычно, что рядом — вокруг!
Много...

Адонис распустил пушистый лист,
раскрыл рулады венчик первоцвета,
пришло июньское золотое лето,
и воздух сделался прохладен, светел, чист.

Быть может снег застыл лишь в тех местах,
которые – бездонные, глухие,
в колодцах, в их глазницах, на щеках,
где стенки обрываются нагие
и сеют и сомнение, и страх.

Ах, золотой июнь, шуршит пчела,
и пробует собрать с цветка нектара,
скрипит рассохший обод колеса,
и лошадь сонная сначала стала,
вздохнула, после – медленно пошла.

Сокрылись...

Жук майский гудит паровозом,
Летит чёрным грузным комком.
Весна, пахнет свежим навозом,
Весна, шмель гудит над цветком.

Дожди зарядили надолго,
И ветер холодный и злой.
А птицы трещат без умолку,
Им дождь не помеха весной.

Смотрю на прогноз я погоды,
А он как всегда о плохом.
Нет совести знать у Природы,
Замучила мир весь дождём!

Мы долгой зимою так ждали,
Когда же придёт к нам Весна!
Красой, мы любя её звали,
И вот тебе — дождь как стена!

Нам дождик плохая погода,
И...

На окраине мая, на цветущем холме
Это жизнь мне играет на цветке и волне

Это память включает все цвета, как вчера
Это время играет, как в песке детвора

Это кто-то сдувает с одуванчика май
Это лето впустило с солнцем старый трамвай

Это как безбилетник на последних местах -
эта ветка сирени на губах, в облаках

И над тою рябиной, и над тем огоньком
так протяжно и длинно проплывает в ней дом

И сиреневым маем завершается мир...
Кто же снова играет, создавая клавир?..

Кто же...

Надо же, смотрю в окошко –
За стеклом сидит не кошка,
Ни игрушка, ни ребенок, -
Пудель, птичка и котенок,

Все, как видно, малыши,
Все на диво хороши!

Пудель – с бантиком на шее,
Птичка в клетке на качели,
А котенок – на цветке,
Что едва расцвел в горшке.

Все тихонечко сидят
И в окошечко глядят.

Но пришла хозяйка,
Ручками всплеснула,
И щенка с котенком
Словно ветром сдуло…

Раскачалась птичка
На качели в клетке,
Только утащили
Эту клетку детки…

Мир чужой квартиры...

И вот он сделался
почтенным старикашкой.
Уселся с удочкой на белый
бережок,
и умиляться стал стрекозкам,
и с букашкой
повёл надтреснутый, как чашка,
монолог.

Ах, славная. Зачем тебе нектар?
Вот, погляди,
как стал я болен, стар.
И ты состаришься,
вертлявая букашка,
и жизнь закончится,
благословенный дар.

Чего ж ты лапками
по палочкам шуршишь?
Молчишь, болезная,
законченно молчишь.
Чего ж ты усиками
пристально вращаешь?
Ан, ни черта-то ты не понимаешь…

И вдруг букашка...