Сострадание

В Одессе умер Изя. Домочадцы
Решают, как родню им известить
В Израиле, что Изя наш скончался?
Недёшево у нас похоронить.

Без знаков препинания, конечно,
Но заплатив за точечки над ё,
Пошли они на новые иждержки,
Отбили телеграмму - "Изя всё".

Израиль не скупился на затраты,
В ответной телеграмме к ним домой
Скорбь, состраданье, горечь, боль утраты
Он выразил одним лишь словом "Ой".

Жизни бредом проступает
В блеске матовом стекла
Безысходность, что не знает,
Как бывает даль светла...

Худоба и бледность кожи
Знак болезни наших дней,
Дух свободы сердце гложет
Вечной жаждою своей.

День за днём одно и то же,
Суета и болтовня.
У людей не лики - рожи,
Рожки тыкают в меня.

Тенью призрачной, невольно,
В сердце входит каждый миг
Одиночеством и болью,
Что незримы для других.

Что, не зная состраданья
И душевного тепла,
Отражают в нас сознанье
Бездуховности и...

Очарование небес – её хрустальный тонкий лик,
Он, как мираж средь суеты толпы передо мной возник.
Она плывёт торжественно, окутана в хеджаб,
О! С нею на край света я готов тотчас бежать.

Шумит, торгуется и хвастает цветной базар,
И были б деньги, есть на вкус любой, любой товар.
Носильщик спорит, и жестянщик зазывает, зеленщик кричит,
Но хаос дел земных покоя сердца твоего не омрачит.

Тебе народ с любовью имя дал «Гюльбя ш`акер»,
Для них отрада неземная ты в потоке дел теперь...

Морозным утром ледяные розы
на белых стёклах ярким пламенем горят.
Смотрю на них, и погружаюсь в грёзы,
и вижу сад…
В нём – роза золотая.
И почему-то вдруг преддверьем рая
мне представляется замёрзшее окно.
И жаждет ласки, состраданья и участья,
и очень хочет хоть немножечко погреться
в лучах простого человеческого счастья
моё озябшее, простуженное сердце.
Я так хочу изгнать из сердца прозу,
хочу решительно окошко распахнуть,
и спрыгнуть в сад, и золотую срезать розу,
открыть...

Понимаешь, есть в душах предел,
Понимаешь, душа не всесильна,
Бог дает по ступени резерв,
И на щедрость она не обильна.
И на мудрость, терпенье, любовь… -
Ну, поверишь, и здесь истощается,
Даже если стремится и вновь –
Над границами мыслями мается.
Над больным будет с болью кружить,
Над печальным, в пути обездоленным…
Но не сможет всегда рядом быть,
Но не сможет быть истинным воином.
Наступает в ответ тишина,
Наступает ответ обескровленный.
Бог отводит. Другому - пора.
Но, а этой...

Кто больше взял – с того и спроса больше:
Как много взял я, сколько мне отдать
Тебе Твоей любви и состраданья,
И милости до падшего меня?
Мне никогда с Тобой не расплатиться:
Всегда в долгу духовном пред Тобой!
И этот долг безмерный – мера дружбы,
И мера нужности Твоей в моей судьбе!
И с радостью я буду отдавать
Тебе свой долг, чтоб быть с Тобою рядом,
И чувствовать присутствие Твоё;
И милостью Твоею наслаждаться,
И ей делиться с каждым должником
Твоим, с которым нас сведёт работа...

1
Меж тем, пусть робкими шагами,
неспешной поступью поры,
снега, встречая нас цветами,
нисходят во лугов ковры -
ручьями, шумно что стекают,
а воробьёв — скворцы гоняют,
ведя бои — на разогрев,
и небо — синевой прозрев,
тепло приносит, постепенно,
чрез солнечных лучей просвет,
а к ним — в окне — рассады цвет -
к земле стремится, неизменно,
собою — жизнь заворожить,
и тем — природу оживить...
2
Весна — в иное настроение -
собой влечёт — от зимних снов
и души манит в чувств...

Я шагаю по жизни, так жить нелегко,
Одиночество смотрит за мной, как в кино.
Убегаю и прячусь, не тронет пусть зло,
Мир жестокий становится и ему все равно.
Каждый хочет урвать, больше денег иметь,
Каждый славы мечтает веночек одеть.
Только Ангелы бродят сейчас по Земле,
И не ищут ни славы, ни денег нигде.
Я ищу свое сердце, и кубок Любви,
сострадания, милости и доброты.
В этом мире ищу я пожалуй себя,
в нем разбитое сердце свое сохраня.
Может я не реальна, быть может чужа...

Говорить легко за человечество,
Зла в избытке в нём, есть что лечить
У других, когда своё не лечится,
Если совесть вроде перебежчицы,
То ли есть, то ль нет её почти.

Слабое о ней воспоминание,
Но оно не греет, не печёт.
Даже от стыда - одно название
Отдано барашком на заклание
Там, где совесть вытеснил рассчёт.

Самолюбование, надуманность...
Хорошо о них порассуждать,
В сострадании с лицом осунутым
Осуждать за Хиросиму Трумэна
И о Холокосте вспоминать.

Горше...

Ложь калечит, правда лечит, покаяние лишь там
Там, где Бог дает прощение, искалеченным сердцам
Там, где вы на перепутье выбираете шагнуть
Не туда, где правит случай, а туда где зримый путь

Там, где вы осознаете, что рожденный в теле дух
Дольше мучиться не может от бездумно лживых мук.
И терпенья нет страданью и покоя нет нигде
Только боль и состраданье в вашей раненой душе

Только муки и сомненья, обретем ли верный путь
А простят ли нам, поверят, может быть остаться тут
И от выбора...