Соседа схоронили

Социальные опросы по телефону
Поставил все единицы за чурок и государство
После посмеялся
У меня взрослые чурки колются в подъезде каждый день
И маленькие убитые химкой и гариком
У меня на этаже постоянно.
Последний этаж как гнездо
Здесь постоянно ошиваются, какие то голуби
Я уже давно смерился с этим, да и соседи
Одна террорист, другой сумасшедший

Я — ваша поэзия.
И мне с вами плохо.
Я СЛЫШУ ЛЯЛЯКАНЬЕ ВАШЕ ВЕСЬ ДЕНЬ:

клеймите
политика-скомороха
и прочите тень. На кремлевский плетень.


Я ваша бездарная муза. Я Нина.
А может быть, Маша. Не помню всего.
И я с сумасшедшим живу гражданином.
И я секретаршей служу у него.


И мной пишут пасквили. На всех соседей —
по нашей планете. На каждом углу.

И я в том беззубом гражданственном бреде
понуро хожу. И зубами скриплю.


Ни слова о том — что прекрасно и мило…
Но...

По дороге к небесам потерялась половина
Затерялась, но спаслась горько-сладкая судьбина

Как хорошо память, что память лета пОМнит
Судьбы оставшееся имя
И приближает, если хочет
Когда, что выше сердцу мило

По дороге к небесам потерялась половина
Затерялась, но спаслась горько-сладкая судьбина

Заискрилась по весне и по лету просверкала
А зимой шагнула в ночь и во мраке запропала

Как хорошо память, что память лета пОМнит
Судьбы оставшееся имя
И приближает...

Мальчики тихо сидели на крыше,
Рядышком в банке - кот Васька и мыши.
Шифер напрягся в руках малыша,
Мальчики дворника ждут, не спеша.

Гиря привязана к яйцам соседа.
Дёрнет верёвочку наш непоседа,
Ножкой он гирю пихнет, не спеша.
Мойша запомнит на век малыша!

Бабушки тихо ползут, как улитки.
Кучки какашек у нашей калитки.
Кошки привязаны к ручке хвостами.
Бабушки будут дружить с чудесами.

Дети припёрли к стене депутата,
Долго пытали, какая зарплата.
Утром в инете прошла...

Что это значит – быть собой?
То, что чуть видимый, любой
Штришок, частица бытия
Есть кровь твоя и плоть твоя.
Законы Божии просты:
Ты истинный – не только ты.
Твой нерв – связующая нить
Всего со всем. Собою быть —
Быть в полной мере, до конца
Свершённым замыслом Творца,
Быть на Него во всем похожим.
Ты – образ и подобье Божье.
* * *
Так вот она, душа моя —
Лесной массив под небом синим.
Даль, потерявшая края,
И Богом полная пустыня.
И в жизни знаю я одно:
Так, как расправить...

Какой национальности душа?
Какой ей ближе цвет волос?
Смешно? А, почему, тогда спешат
Поднять о разности вопрос?

А, почему, тогда кричат:
"Мы в целом Мире лучше всех".
Когда такое говорят
Во мне всегда лишь горький смех.

И, если, в чём- то ты велик -
Скорее поделись с соседом.
Всем расскажи, чего достиг,
Пусть будут общими победы.

Национальность нам дана
Прекрасное дарить другому.
А мы? Чуть что, скорей война.
Приносим смерть чужому дому.

У всех народов горе есть
И...

- От соседей услыхала
Нелюдима я что…Враки!
У меня друзей - навалом,-
Все окрестные собаки!

Гравитация искривляла пространство-время,
сближая соседние геодезические, а мы удаля-
лись друг от друга, (практически), набирали
массу (критическую), кричали, асса, увидев
осу, боялись укуса, его последствий, предотв-
ращали попадание в воронку светового конуса
и приём соевого соуса не спасёт от отёка, кви-
нке, кличут, а соседи талдычат, что ничего
страшного, видно хотели моей (смерти), жил-
площади, аккуратные, рассчитают всё наперед,
сволочи, так вот, наполнение комнаты роем...

Давным-давно,не помню я,в каком году,в каком столетие,
Жил шах один,богатый шах на этом самом белом свете.
Хотел бессмертным быть паша,как вечны скальные обломки.
Кумиром жить в людских сердцах,чтоб имя помнили потомки.

Удача-спутница его,вела всегда прямой дорогой,
Не обижала и судьба,щитом была невзгоде строгой.
Набеги дерзкие давал,соседей мирных беспокоя
И горе людям раздавал заместо тихого покоя.

Звон кандалов и свист плетей напоминали имя шаха,
Бунтовщиков всегда ждала немытая...

Пуста казна у Короля,
Лишь он об этом знает,
Что в сундуке нет ни рубля,
Народ пока кричит «ура!»,
Но все ж доверье тает.

Сидит Король один всю ночь
У лунного окошка.
Иссякла к осени вся мочь,
И Королева смылась прочь,
Тортов доевши крошки.

Он жжет свечу воспоминаний,
Вздыхает по ушедшим дням,
Когда на гребне обожаний
И в серпантинном ликованьи
Мир падал ниц к его ногам.

Теперь, ссутулясь виновато,
Не знает чем кормить народ;
А вдруг (зверюги!) брат на брата
Они попрут...