Сорвалась

"Я так прекрасна, - молвит роза
Простой ромашке полевой. –
- И ты оставь о счастье грезы,
Ведь не сравнить тебя со мной".

И роза дальше рассуждала
О том, как сладостна она
И в этот миг не замечала,
Что кто-то смотрит из окна.

И тот, кто ею любовался,
Уже пришел ее сорвать.
Он дома тут же постарался
Ей одиночество создать.

Недолго роза красовалась
В хрустальной вазе за окном,
Ну, а ромашка обнималась
Весь день с красивым васильком.

Ко мне во сне явился старец,
корявый, скрюченный свой палец
в знак назидания поднял,
и начал мне давать советы:
«Ищи житейские сюжеты,
в которых есть страстей накал.
Стремись своей строкой воздушной,
тебе безропотно послушной,
раздуть огонь в груди.
Возьми огня того частицу
и людям дай, чтоб им не сбиться
во тьме ночной с пути.
И пенье нежное свирели,
и птиц заливистые трели
услышать будь готов,
а также звезд беззвучный шепот
и водопада грозный рокот,
и звон колоколов.
Взрасти...

По лесу рыскал в поисках зверей,
Хоть сытый, но ужасно злой
Волк-одиночка (свет не видел злей),
Не зная, где найдёт покой.

Едва не откусил у зайца лапку,
А белочку чуть было не загрыз…
Весь муравейник лапами в охапку
Без сожаления с обрыва, вниз.

Чего же сытому, казалось, не хватало?
На сей вопрос волк заявил сове:
«Я злость свою, коли уже достала,
Решил срывать на всём подряд зверье!»

Сова, зевая (так как днём лишь дремлет):
«Я слышу где-то справа, там, в кустах...

Невесомость, наконец-то, настала, влёт пошёл,
и не пытался он понять, себя, зачем летать?
Сложил, и плоскость в два листа, подверглась
искривленью неспроста, в трёх соснах заблу-
дится чтоб, и не найти в стогу иголку, сорвать
оковы с свежей мысли и в бочку мёда положить,
как ложку дёгтя, будем пить, а смыслы множить
для других, и в отдаленье звон затих,

Подул холодный ветер.
Листик сорвался
и парит, не ведая,
куда он летит.

Я люблю тебя, девочка милая,
за твой тихий сентябрьский смех.

Листопада волна много мильная
не спеша, накрывает нас всех…



Тонут в золоте крыши трамвайные.
И опять в неуклюжих словах,
словно ранец в дверях – застреваем мы…
Но у встречи стоп-кран не сорвать!



Будет длиться с дождем мелко кровельным
эта встреча всю жизнь
сквозь листву…

Безбилетным мальчишеским профилем
уезжает наш город
во тьму…



+

Майкл Томас Космика
из книги стихов "В РЕБРАХ СЛЕВА...

Уже пора ложиться спать,
Давно разостлана кровать,
И снова надо понимать,
Что засыпать, как умирать.
И как приходит этот миг,
Когда ты в сон душой проник
И отключился… - где ответ?
Душа была здесь. Теперь – нет!
И по каким таким делам,
Живя здесь, вечно бродим там?
Везде проблемы мы решаем,
Что было здесь – там забываем,
Что было там – не ставим в счет,
Но все же снам ведем учет.
Там чьей-то Воле мы послушны,
Внимательны, неравнодушны
И в странной суете живя,
Едва осознаем себя...

О, обозленные сердца,
О, мир кромсающие в боли,
Страданьям ждущие конца,
О, узники печальной доли…
Но так ли скорбен ваш приют,
Но так ли тягостны страданья?
Здесь все печальные идут,
Не зная к Богу упованья…
Двуликие в своей нужде,
Платить за счастье непривычные,
Винящие сей мир везде,
И слишком, без ума практичные…
Но есть же пища, есть и кров,
На телесах одежды новы…
И был ли Бог всегда суров?
Всегда ли знали вы оковы?
Был час веселья, был разврат,
Столы ломились, гардеробы...

В тоске, печали прибываю, томлюсь от предвкушения любви.
Тебя, быть может, я при встрече не узнаю. Неведомы пути судьбы. Томлюсь, скучаю и пою летящим в небесах планетам.
Быть может, я уже тебя люблю?
Так пусть судьба подскажет мне свои приметы.

Как узница в земном плену, мечтаю о любви небесной.
Я руки к звездам протяну, чтоб совершить порыв телесный. Вздыхая на полет планет, взмолю к земному притяжению:
“Сними запрет! Готовы крылья для любви.
Я вся в изнеможении”.

Воспрянув...

Как долго снег терзает грудь земную!
Белым-бело, куда хватает взгляд…
Март. В белой шубе день за днем минует
Все дремлет речек скованная гладь.

Но первый грач уже кричит, ругаясь
Луч требует, согреть свои бока
Где ж красота обещанного рая?
Спешат в набегах мокрые снега.

Сорвать бы с шеи зимние застежки!
В меха грудные дух впустить хмельной!
Проснитесь верб пушистые, сережки!
Всплакни, зима, дряхлея талою водой.

Хочу, но слаб мой голос средь безмолвья
Будить девчонку - рыжую...