Солёно маринованные огурчики

В океане водится одна
Рыба, ближе к берегу у дна.
Называют все её пила,
Вот такие значит здесь дела.

У неё большой и длинный нос,
Он шипами с двух сторон оброс,
Пилит по частям всех, ой-ёй-ёй.
Встретившись беги, пока живой.

Если ты её увидишь вдруг,
Лучше прячься поскорее друг,
А не то распилит пополам
И на месте съест тебя, ам-ам.

В речку может запросто заплыть,
Там своей пилою пошалить.
Пресная, солёная вода,
Да без разницы, была б еда!
-
Сергей Прилуцкий, 24.03.2013...

На сваи, колонны, (пост), отдать швартовые, (в
рост), орал во сне миша, (якши), порванная на
груди тельняшка, валялась тут же, (в луже),(уже,
тоньше), возле его койки, (шум прибоя), а неза-
крытого крана, создавал иллюзию, (рьяно) не
хватало крика чаек, шума ветра, солёных брызг,
(оторвал голову от подушки), ( не распускай юш-
ки, не называй меня джоном, валя, просил он,
(добавляя), я не твой, а свой, миша левин, свой,
и повернувшись к стенке, (подняв вой), захрап-
ел особенно...

Мы стёкла били - нас пороли!
Мы воровали - нас секли!
Но это были НАШИ роли -
Мы их играли, как могли:
Не сцена, где любовь-измена,
А вездесущий беспредел -
Душа, попавшая мгновенно
В Судьбы оптический прицел:

Нас в Кандагаре убивали,
Нас в цинки прятали в Чечне!
Мы - воскресали, выживали,
Герои ведь нужны стране!
Нельзя нам было по-другому:
Здесь, каждый - роль свою играл!
А если скажешь военкому -
"Я вас туда не посылал..."

? ? ?

"По шапку" думками загружен,
(Слеза...

Листва, головой поникшей,
разбавила вечер,
где тень взмахнула крылом.
Кто-то должен быть лишним –
нулём,
делённым на бесконечность.
Упрятав мысли
на самое дно,
провожаю крик чайки
свечкой усталого слуха,
словно случайной молитвой.
Взгляд, очерченный
береговой линией,
я потеряю тебя уже завтра;
смотри же
за умирающим солнцем,
один на один,
под маятник волн,
сжимая прибой в груди
и чувствуя привкус
солёного ветра
на кончике языка.
Тот, кто проснётся завтра,
будет уже...

Самый долгий пути километр,
Я прошёл в своей жизни — сумел!
Нет — в нём не было бурь, даже ветер,
В нём листвою в лесах не шумел.

В небе синем, меня обжигая,
Солнца шар, раскалённый пылал.
Я, ногами на боль наступая,
Сквозь неё и в ушах звон шагал.

Левой-правой, пусть больно — смогу!
Я до дома дойти, добрести.
Не доставлю я радость врагу,
Не сломаюсь, упав средь пути.

Пот солёный, как кровь или слёзы,
Его капли, глаза мои жгут.
Пожалев меня, тенью берёзы,
Накрывая, прохлады...

Ты смотрела сквозь дождь,
ты искала застывшее время,
то, что списано было
с каменных линий
древнеегипетских
статуэток цариц,
но часы
монотонно ровнялись
на угасающий запад,
не прощая солёную влагу
и тёплую нежность
под полуприкрытой
портьерой ресниц;
и только
воздушно-лиловый снег,
лежащий на склонах,
забытых временем, гор,
и только холодная плоскость воды
у подножья туманных хребтов,
принимали твоё одиночество,
как своё совершенство.

Страсть моя угасла в тишине.
Сердце не живёт теперь тобой,
Не пылает в чувственном огне.
Извини! Отныне я не твой.

Капает солёная роса
Из твоих прекрасных синих глаз.
Ты молчишь, но знаю всё и сам,
Сознаю без лишних громких фраз.

Умирают чувства в тишине,
Но душа твоя ещё болит.
Ты ещё мечтаешь обо мне.
Я же ощущаю только стыд.

Ощущаю только лишь вину,
Но безумной страсти больше нет.
Ухожу и больше не вернусь,
Чтоб побыть с тобой наедине.

Извини! И больше не рыдай!
Я не...

Как парочка ТВИКС,
Стояли две пальмы.
Стояли, хрустели, себе на ветру…
Шумел тёплый бриз,
Две чайки кричали.
Летали, летали, лаская зарю…

Проигран твой лот
И ты вся в печали,
Сидела у моря, искала покой.
Всю ночь на пролёт
Ты книгу читала.
Любовный роман о тебе и о нём.

Хотела и ты -
Как эти две пальмы,
Как эти две чайки, но только б вдвоём.
Но счастье твоё,
Как дырка в кармане -
Ты знаешь что есть, но теряешь его.

Глубокая боль
Слезу наполняла.
И слёзы роняла ты в...

Луна,
взглядом большой серой совы,
приоткрывает нагую плоть
на атласной постели,
словно
чистоту и холод
свинцовых белил,
словно
точку пересечения
двух бесконечностей –
внешней и внутренней,
дня и ночи,
где
существованье –
безбрежное предвосхищение,
застывшее время
у жертвенника любви;
где
нагое сердце –
зыбкая незабудка,
вышитая на платье
полночного ветра;
где
молодая душа –
венозный узор
моря
в капельке
солёного пота;
и первая ласточка солнца –
остановка...

Сидим у моря, на песке с тобой,
Твоя рука лежит в моей руке,
Я приобнял тебя рукой другой,
А солнце тонет в море, вдалеке,

Окрашивая всё в багровый цвет,
Ещё красивей выглядишь ты в нём,
В глазах твоих я наблюдал отсвет,
Искрящихся любви ко мне огнём.

И вот бредём вдоль моря босиком,
Тихонько напевает нам прибой,
Мне хорошо, любуюсь я тайком-
Моею несравненною Звездой.

Шуршанье гальки и шипенье волн
И вкус солёный моря на губах,
Любви словами, нежности так полн...