Солнечным зайчиком

Неба сегодня не слышно.
Солнце уходит в закат.
Птицы, и те поют тише -
Вечер и многие спят.

Пусть всё останется прежним,
Как было ранней весной.
Сорван был первый подснежник,
Возле тропинки лесной.

И, возвращается к дому,
Осенью память моя:
Там, где мы были знакомы,
Взглядов своих не тая.

Небо дождём не заплачет,
Кончилось время обид.
Пойман был солнечный зайчик,
И потихоньку забыт...

17.08.2011

Градусов двадцать на Солнце,
видимо как вчера...
Трогаю через оконце
- ласков сегодня РА...

Выйду из душной квартиры,
ветром наполню грудь.
Выстрелами из мортиры,
выбьет всякую муть.
*** ***

В воздухе столько золота!
- солнечных зайчиков...
Ритмов сердечных молота,
трубных сигнальчиков...

Свет прорывает наружу,
бабочек поцелуй...
...Прямо с разбега...и в лужу,
- жизни приход - ликуй!

04.04.2017г.

Скрипнет дверца в апрельское утро.
Ветер звякнет связкой ключей.
Склянки окон в пыльце перламутра,
разбазарив остатки уюта,
скроют нежность бессонных ночей.

Солнце бросит крылья на ветки,
вместе с шёпотом веток дрожит
пыльный голос в гортани проспекта,
под унылую флейту рассвета
и усталую песню души.

Не найти здесь прибежища лучше
одиночества скверов пустых,
где под старой иссушенной грушей,
в смоге трав, словно в шерсти верблюжьей,
дремлет солнечный зайчик весны.

Осень.
Разгар листопадной вендетты.
Яркие лужи; борт в борт.

Желтый автобус с надписью «ДЕТИ»
в счастье меня заберет.

Взрослого.
Грустного.
Гнутого жизнью;
выпрямят,
трижды
простят.
Солнечный зайчик прыгнет на джинсы.

Сердцем почувствую взгляд.

Взгляд хохотушки, девчушки сопливой.
С ней — мне века вековать…
безостановочно юным…
счастливым…
Даже в войну-листопад.


Желтые сны.
Я в них выжить готовлюсь.

Едет себе сквозь года:
длинный…
жонкилевый...

Жаркий полдень
окутал ленью
пространство
города N.
От зари до зари
горит
бескрайняя
бирюза августа,
где пропасть безмолвия
обретает
законченность формы.
Солнечный зайчик
вздрогнул
в глазах
беглым цветком грозы.
Пустота
вливается
тягостным опьянением.
Хлёсткие тени
веток сирени
ложатся на кожу,
словно бороздки
зарубцевавшихся вен.
И мгновение
превращается в пыль,
в блик, в ил, в тлен,
в шелест старой травы,
в застывшую глину
лета,
оставив место
для тихой повести...

Наиграй мне на гитаре предрассветной,
Струнами сияющей души,
Расплети в свободу жизни ветви,
Подари мне радости ключи.

Пусть поёт душа в полночной песне
Вместе с соловьями, как живёт.
Подыграй мне радостью ответной,
Жизнь меня пусть в танце уведет.

Пусть танцуют рядом, в хороводе
Солнечного зайчика лучи.
Накрывай на стол! Здесь Жизнь приходит!
Заходи, Жизнь! В двери не стучи.

Для тебя не заперты, не скрыты,
Петли здесь дверные не скрипят.
Двери для тебя всегда открыты.
Жизнь...

запомни запах мёда, земляник,
прогревшегося леса, старых сосен,
запомни каждый спелый летний миг:
как шмель летал над лугом, грациозен,

и ветер, разнося шуршанье трав,
качал руками звёзды зверобоя,
как сойки голос весел был и брав,
а небо растекалось голубое

по зеркалу прозрачного пруда,
украшенного ряской кружевною;
сновали стрелы-рыбы без труда,
их тени разукрашивали дно и

кувшинки замирали на воде
от шёпота расплакавшейся ивы,
и солнечные зайчики везде
скакали с...

То одно, то другое,
А то враз всё во всём.
Жизнь лишает покоя,
То добром, а то злом.

В окне солнечный зайчик,
Ослепив, промелькнёт.
Случай пнув словно мячик,
Отправляет в полёт.

Я не спорю с судьбою,
Я живу сквозь неё.
Больших планов не строю,
Знаю место своё.

Жизнь то песня, то проза,
То мечта, то расчёт.
То веселье, то слёзы,
То паденье, то взлёт.

И одно, и другое,
И всё разом во всём.
Мир смешав меж собою,
Прячет зло под добром.
Марковцев Ю.

Торнадо "Маленький Мамайчик"
прошёл по комнате моей,
он прыгал, как весёлый зайчик,
смеялся от своих затей.

То книги брал, бросал их на пол,
то рвал мои черновики,
в таинственных кругах парабол
летали здорово клочки.

То громко хлопал дверцей шкафа,
то рвался люстру раскачать,
он тут сразил бы Голиафа,
когда сумел бы повстречать.

Но я люблю своё "торнадо"
и причинённый внучкой вред
исправлю с важностью микадо,
чтоб не ронять авторитет.

Радуюсь торжественному миру,
в праздничном Отеческом краю.
И свою молитвенную лиру,
Богу триединому пою.

Русь моя, крестьянская Россия,
я кричу: “И здравствуй, и прощай”.
Нет тебя дороже, нет красивей,
солнечный, черёмуховый край.

Хлябь, да непролазная грязища,
на распутье брошенных дорог.
Здесь, напротив сельского кладбища,
спит мой обветшалый хуторок.

Жёлтое ромашковое поле,
светлая и песенная грусть.
В рощах, деревенское раздолье,
звонкая, берёзовая Русь...