Солью

Зачем поэт слова сплетает
Орнаментом цветастых фраз,
Ледышкою под лампой тает,
Впав в эмпирический экстаз?

Он удивить кого-то хочет
Объемом поэтических когорт –
И вот, упорно давит и щекочет
На клапаны доверчивых аорт?

А может с потом выбирает
Из глины вдавленную соль,
И думая, что просвещает,
Вам жмет на старую мозоль?

А может, хочет быть пророком
В туманную вглядевшись даль,
И заигравшись, ненароком,
Скребет еще одну скрижаль?

А может пухленьким Амуром
Вспорхнуть...

В мире новых имён это имя достойно величья.
Аккуратов Олег…По призванью души - пианист.
Он родился слепым от здоровых детишек в отличье.
В этот мир путь Олега с младенческих лет был тернист.

К пианино, стоящему в доме, ручонки тянулись.
В года два с половиной заметили бабушка, дед,
Будто крылья расправив, в нём звуки мелодий проснулись.
Излучали, казалось, слепые глазёнки их свет.

Пробивались на свет его музыки солнечной блики.
Поднимаясь на пальчики ног, он пытался играть...

Легко смычком касаясь скрипки,
Он потрясающе играл.
Светились фосфором улыбки.
Тонул в аплодисментах зал.

И сковывал восторг дыханье.
Маэстро был неповторим.
Движеньем привлекал вниманье.
Слух очаровывался им.

Он был одним из лучших в мире,
В пять лет уж начинал играть.
Звучала музыка в квартире.
В театра хоре пела мать…

Кулисы. Сцена. Свет приглушен.
И в полутьме - притихший зал.
Сын, затаив дыханье, слушал
И от восторга трепетал.

Вокруг казался воздух зыбким.
Он в...

У Моава на форпосте,
Где окончился предел
Аморреевых погостов,
Царь Моава с миной постной
Опечаленный сидел.

Видел Валак, сын Сепфоров,
Что Израиль причинил
Аморреям, как свой норов
Проявил без разговоров
И расправу учинил.

Думали Моавитяне,
Устрашившись тех сынов
Израиля: "Египтяне
Обрекли нас на закланье,
Не создали блокпостов,

Точно Берия бандитов
Выпустили с лагерей
Диссидентов, бишь, семитов.
Их поди теперь, лови ты
И тупой стамеской брей.

Но...

…дольше тьмы
может длиться ночь –
утверждает болотная тень…

…из темноты
вырывается дробь –
гнилую вздымает жель…

…на дно суеты
бесследный падёшь –
вираж смертельно хорош…

…пасть пустоты
пожирает в нём плоть –
в ней же беспечно гниёшь…

…цель чистоты
приоткрыть дверь кингстон –
смысл бытия предрешён…

…соль черноты
разъедает нейтрон –
оберег грязью сражён…

Царедворцы, царедворцы
До чего же вы хитры.
Всё вы видите, притворцы,
Через щелку, мне сдаётся,
Но храните до поры.

А когда для откровений
Обнаружите ходы,
Вы появитесь из тени
И царя благоволенье
Обретёте за труды.

Видит Иоав, Главком всех
Войск царя, что тот в тоске -
Сердцем царь с Авессаломом,
С сыном, что сбежал из дома
За границу налегке.

Грех его был очевиден
И в глаза бил, как фонарь -
Сына он убил Давида,
Но за дело – брат ехидный
Изнасиловал Фамарь.

Только...

О, женское тело, ты храм вожделенья,
Тобой вечно болен, мне нет исцеленья...
В тебе разлетаюсь на тысячи стонов,
Я во власти ветров эстрогенных циклонов...

О, Богиня любви, Афродита, Венера,
Эта женская плоть - сладострастье без меры...
Упругую нежность почувствовав рядом,
Я в тебе растворяюсь, пронзаемый взглядом...

Обнаженности соль, квинтэссенция страсти
В двух набухших сосков эротической власти...
Губ объятья нашли твердость сжатых бутонов,
Гений женской груди правит миром...

Ты мне не снишься. Ну, и - слава Богу,
ещё и там вести с тобой бои…
Иллюзия покоя в забытьи -
вид на одно и то же, только сбоку.

Я заблужусь в своих альдебаранах.
Ты на прямой
от дома до метро.
Как наша жизнь устроена хитро.
И нас одна пронизывает прана.
Обледенелый город смотрит зло,
дымя в три сотни ртов подземки грязной,
по лабиринтам развозящей с лязгом
чужих дыханий влажное тепло.
Темнеет быстро. Фонарей пунктир
отчёркивает рампу под экраном,
где жизнь течёт прерывисто и...

Просила Бога об одном,
Чтоб боль моя к тебе вернуться не посмела.
Расстались мы с тобой давно,
И мне казалось отболело.

В подушку плача по ночам
О счастье для тебя молилась,
Но время лечить, знаешь сам,
И я на землю опустилась.

Дыханье прервалось в груди,
В любовь я больше не поверю
Меня за все прошу прости,
Не пережить мне той потери.

Жесток наш мир, жестоки мы!
Прощать и верить не умеем,
И сожжены назад мосты,
А в памяти закрыты двери.

Но как на свете трудно жить...

Небо алое закатное,
Облако, чуть розовое в нём.
Возвращусь всегда обратно я,
В мир, в котором мы живём.

Упаду на землю навзничь я,
Надоело мне спешить.
Я забыл давно в чём цель моя,
Для чего был сослан жить.

Для чего, за что я маюсь здесь,
И зачем душа болит.
Всё для жизни, в жизни этой есть,
А она в огне горит.

Сердце мечется, покоя нет.
В нём любовь, мечта и боль.
Ночь придёт и сьест собою свет,
Память сыпет в раны соль.

Небо алое рассветное,
Ночь ушла, день дарит свет...