Соленый пот

море смоет обиды,
и печаль растворится
в соленых брызгах...

Заплачет осень холодными слезами, Смывая с глаз моих соленую печаль. И с громким стоном всхлипнет под ногами Листвы промокшей серая вуаль.
И я бесцельно брожу в остатках ночи, Молчаньем встретив мерцающий рассвет. Его сиянье о будущем пророчит, Мое молчанье - протестующий ответ.
Коснется солнце пламенем березы, И бросит в душу мне горсточку тепла. Пройдет озноб, теплее станут слезы, Совсем рассеется ночная мгла.
Коснусь рукой березового сердца, И вместе с ним заплачу я в тоске. Заставит...

Словно вскрытая рана
прорывается
голубовато-серая кровь зимы
из-под сна заливных облаков.
Скрипка снега играет
двадцать четвёртый каприс Паганини.
Ветер застрял в ветвях
росписью по керамике.
Швейцары дорожных столбов
приоткрывают глаза,
анонсируя рыхлой суглинок ночи, где иней,
как лиманные лечебные грязи,
оцепляет больное сердце.
Аорта неба
качает холодный воздух.
Снег перевязывает буро-чёрные язвы
травы; на больное место
ложится кошка. Тоскливо.
Уютно поздно. Порознь со всем...

Жар губ - пьянящий аромат,
Соблазн сильнее всякой страсти.
И улыбался на прощание закат,
Судьбы течение уже не в нашей власти.

Дрожит все тело с головы до ног,
Взгляд ищет что-то, сердце задевая.
И нет, уже сказать никто не мог,
Здесь чувство жило, блики лишь роняя.

И губы губ коснулись лишь слегка,
Едва-едва они, задев друг друга,
Горячая соленая слеза
Скользнула вниз - рыдала вся округа.

Душа запела, словно от любви,
Но не слова тогда здесь прозвучали,
Ты с этим справиться...

Над морем сонным,безмятежным
Летает чайка очень нежно,
И шепот стройных скал прибрежных
Чуть слышен в утренней дали.
Заснули раки возле моря,
Заснули на песке просторе,
И по чужой,но доброй воли
Еще не встали корабли.

Медузы спят на водной глади,
Рассыпав свои ножки пряди,
Морской тиши забвенной ради
Здесь даже ветер не шумит.
Туман окутал пеленою
И море, и пески прибоя,
Но вскоре станет он волною
Рассвет об этом говорит.

Уж облака зашевелились,
Поднялись и...

Открыв глаза, я вижу море.
Оно сияет впереди.
Оно велит забыть про горе.
Зовет все бросить и уйти.

А я смеюсь, вперед шагая,
Мне ноги холодом свело.
Я счастлив, это понимая.
Вперед лечу, это легко.

И вот в него теперь ныряю,
Соленый привкус ощутив.
И снова вверх я вылетаю,
Все напрочь прошлое забыв.

Все мои мысли растворились
В прохладных, мокрых облаках.
Все грезы мигом оживились,
Ко дну пошел нелепый страх.

Закрыв глаза, я вижу море,
Оно горит во мне...

Океан со мною прощается
Своим багряным закатом.
Целовать меня не стесняется
Соленых волн перекатом.

Океан со мной обнимается,
Посылая ветер навстречу.
А чайки грустят и печалятся,
Что я их не скоро вновь встречу

Когда опьется горечью твоя душа,
когда магнит,
что так притягивал неодолимо,
уже не греет.
И тот, кто в душу к вам входил,
тобой не стал.
К чему тогда ты обратишься,
когда волны девятый вал
тебя водой соленой исхлестал?!
О, за какую точку света в себе
тогда ты сможешь зацепиться?
Найти в чем равновесие,
когда лишь равнодушия кругом обвал?
Шагни смелее в бездну,
что в бесконечности души родится,
в ней горечь личности твоей,
как малость растворится.
В Безличном лишь найдешь...

По крышам старого квартала
весенний снег ползет устало,
и серый шифер, обнажаясь,
парит на солнце, подсыхая,
чуть искривленный и хмельной.

Я вновь в стране пятидесятых,
где толстостенные дома
свои болезни открывают –
потеки, трещины, лепнины
остатки все еще живые
и крыш залатанный пейзаж.

И почему-то мне нужней
и интересней эти стены,
в которых между рам видны
авоськи, баночки с соленьем,
чем учреждения без крыш –
прямоугольны и надменны.

И признаваться мне в любви
лишь...

Пена морская, дева соленая,
Бликом янтарным в дорогу манящая.
Скальным утесом душа оголенная,
Ветром гонимые, волны летящие.

Шум смелых чаек, небесные лирики,
Шарм облаков, солнцем западным взбитые.
Нежность твоя и безумные выкрики,
Клады погибшие мраком покрытые.

Плавный рисунок песчаного берега,
Волны барханами,- змеи ползучие.
Бархат восточный поспевшего персика,
Вечно холодные топи зыбучие.

Резким контрастом твой нрав отличается,
Все колдовскою вуалью завешано.
Духи...