Сохранение вида

Пропала душа, пропал человек
Вчера он был, сегодня уж нет
Его пропажа заметно не всем
Лишь тем кому он дорог был
Его пропажа заметна лишь тем
С кем он близко говорил.

Другие его видят, он ходит по земле
Но душа, душа его уже ушла из этого мира
Другие видят думают живой
Но он сейчас не на земле и не с тобой
Он уже ушел и только тело пытается место найти
Он уже ушел зачем ему снова идти.

Человек без души прошел мимо тебя
Он не заметен, лишь близкие люди пытаются его задержать
Но...

Неужто мало было бед народу?
Неужто прогневил он, чем богов?
Неужто потерял совсем свободу
И пал под тяжестью своих оков?

Хватало ведь министров – казнокрадов
И вечно пьяной знати и жрецов
И короля измазанного шоколадом,
А также разных там бандитов и воров.

Так тут ещё Антониева дочка
Свои порядки начала вводить.
- «Все будет, так как я скажу и точка.
А тех, кто против, палкой буду бить.

Министры, что-то вы, тут разжирели.
Зарядку надо делать по утрам,
В спортзал ходить по...

Ты смотришь в озеро и видишь чудеса,
Там дивный лес,темнеют небеса.
Ты смотришь в озеро,в нем облака плывут,
Ты хочешь с ними,в их делёкий путь.

Ты смотришь в озеро и видишь в нем себя,
Замученную,бледную....совсем одна.
Не хмурься ,ты,не плачь и не грусти.
Все позабудется,пройдет...а ты ЕГО прости!

Ты смотришь в озеро,оно тебя зовет!
Растаяли твои мечты уехать на восток.
Ты знаешь,для тебя,ЕМУ прощения нет!
Зачем из-за НЕГО ты покидаешь белый свет???

Ты смотришь в озеро,не...

Роскошный день поёт мои напевы…
Весёлым утром я опять в пути.
Со мною как всегда идут три девы,
Чтоб сбить Святого с честного пути.

Три юных грации, беспечные, без дела,
Упруго шествуют, звенят их голоса,
Волнуют взгляд прохожих их Три тела,
И ветер, ветер - треплет волоса!

Смеясь, идём все вместе вдоль залива,
И я, как Бог, веду их в `Край иной`.
Нам плещет море синего отлива,
Поёт волна: `Здесь кончен путь земной!`

Я знаю всё: все времена, все были,
И мой рассказ – о бухтах...

ПРОЛОГ

Сын-подросток серьёзно, по-взрослому
пожилого отца попросил:
«Расскажи мне про первоапостолов».
А отец – как язык проглотил.

С полминуты он думал мучительно,
свою память, как мог, напрягал,
а потом вдруг ответил решительно:
«Это те, кому Бог помогал
делать всю мировую историю,
становиться её костяком.
Не силен я в библейской теории
и с религией мало знаком,
но четыре апостольских имени
я могу тебе всё же назвать.
Если спутаю что, извини меня.
Но на мелочи, в общем...

Сознания природа — невозникновенье;
К чему все знания и взгляды?
Исконной нет единой дхармы;
К чему вся практика и упованье?

Приход, уход — все безначально;
Бежишь к нему, его не видя.
Не нужно делать ничего;
Все ясно, тихо, самоочевидно.

Подобно прошлое опустошенному пространству;
Узнай лишь что-то, и утратишь главный принцип;
Заполнив чистым светом мир,
Который озарен, но залит мраком.

Коль нет в сознании единства,
Все дхармы есть непониманье.
Коль так они приходят и уходят...

Какое счастье - нам любить,
Полетом будто окрыленный.
Душа несет куда-то ввысь,
Какое счастье быть влюбленным.
И невесомо парить в небесах,
На все смотреть влюбленным взглядом.
И видеть отражение в родных глазах,
И чувствовать плечо родное рядом.
Какое счастье - слышать пенье птиц,
Бродить с любимым до рассвета.
И видеть счастливых много лиц...
Какое счастье видеть красоту,
Вдыхать прекрасный аромат сирени,
И верить в новую свою мечту,
И радоваться каждому мгновенью...

Неуместно здесь репетировать:
«Стелсы» в небо взмывают парами,
Чтоб диктатора ликвидировать
Очень «точечными» ударами.

Что же видится авиаторам
С лучшей лётною подготовкою,
Незаметным с земли локаторам,
Перед первой бомбардировкою?

Видят:
Город, дома… Нет – домики,
Из кабины едва заметные;
Люди – маленькие, как гномики, –
В Вашингтоне считают: «Вредные».

«Где ж огромный Саддам скрывается?
Не под этими ли халупами?»
«Бах!» – и улица превращается
В пепелище с людскими...

Помню лёгкий туман в лугах,
Холод свежей росы на ногах,
Обжигающий дым костра
На потрескавшихся губах.
Помню тихий шелест берёз,
Время первой любви и грёз,
И берёзки свежий надрез,
Порозовевший от слёз.

Я тогда у отца спросил
По каким законам он жил,
Неужели поднять автомат
У поэта хватило сил?
Мне отец посмотрел в глаза,
Помолчав немного, сказал:
Бог у всех, наверно, один,
Но у каждого свой вокзал.

Если в подлости мир погряз
И на лица налипла грязь,
Если трепетный, нежный...

Мой город не спит, он смеется и дышит
И летопись ночи в признаниях пишет
Своим интригуя загадочным светом
Сияют рекламы широких проспектов

Дымят огоньки сигарет на балконах,
На площади Пушкина встретишь знакомых
Открыт магазин, в нем привычные лица
Решает кроссворд за столом продавщица

А город все знает, а город все видит
Он терпит и любит, ворчит, ненавидит
А городу пофиг, ведь я непослушен,
А город ко мне, как всегда, равнодушен

Аккорды такси, телефонные трели
И в темных...