Собственный

каждый в мире этом
по-своему одинок
прячась вечерами в собственный уголок
жалея ушибленное место
как всегда
с кем-нибудь
желанным
не вместе

я разрушил свой дом
не вернулся в тот сон
где умерла моя хрустальная невеста
в горле обид душит ком
откладываю
бессильно
самое важное
на потом

Я жгу листки своих блокнотов...
Они сгорают без следа,
но из огня мне шепчут что-то,
на крик срываясь иногда.
Ну, вот листок: на нем пометки,
что второпях писал давно,
о напрочь сгинувшей разведке,
ушедшей в ночь под Ведено.
Тому уже три года с гаком,
но дело в людях, не в годах...
Их помнят матери, оплакав,
в далеких русских городах,
да этот листик из блокнота,
что предаю теперь огню.
Другим же помнить неохота -
так я ведь их и не виню...
Я просто жгу свои...

Я путаю пальцы,
Я путаю вены,
Я путаю стены,
Свой собственный голос.
Откуда-то сверху
Врезаются мысли
И пишут по белому
Медленно черным.
В котором пространстве,
В которой системе,
В которой постеле,
Я вижу животных.
Отсутствие тела,
В присутствии тени,
Но кто объяснит мне
Что здесь происходит?
В разбитой посуде
Валяются мысли,
В растоптанной сути-
Стихи и окурки,
Но я так хотела
И значит так надо
Гнилая помада,РУМЯНА И ПУДРА.
Я комкаю листья,
Как ветер бумагу,
Никто не...

Я никогда и не думала,
Что это может случиться иначе,
Нежели бывает
Обычно.
Но пожары,
Испепеляющие мысли,
Бывают
Гораздо сильнее
Тепла,
Даримого телом.

Однажды
Он просто написал мне.
Парень, которого я не знаю.
И не узнаю никогда.
Я не видела его лица.
Я не видела его.
И даже не догадывалась,
Какой он
На самом деле.
Воображение нарисовало
Его по-своему.
На собственный вкус.
Нарисовало образ,
Который понравился сразу.

Он написал всего
Одну только фразу.
Просто...

Гладкие воды катятся
Лениво к моим ногам.
Рану, грудь бередящую,
Я никому не отдам.

Все, что мне остается –
Глядеть на пунцовый закат.
Клубами прошлое вьется,
Просит вернуться назад.

….

Гладкие, стройные ноги
Я с нежностью целовал,
Тело свое с любовью
Вокруг тебя обвивал.

Ладони хрупкие, бледные
Мягко порхали по мне.
Тайны свои доверяла ты
Стеснительно полутьме.

Когда угасали тени,
И мы растворялись во снах,
Смотрели на нас с улыбкой
Ангелы на небесах...

Тростинка на ветру…
Рисунок, что сотрут.
Исчезли кенгуру –
Не любят, что – пасут.

Сиянье без небес.
Дожди без облаков…
Свербит домашний бес,
Пугает всех сверчков.

У каждого в шкафу
Есть собственный скелет…
Ты, как собаке: «Фу!» -
Лишь скажешь мне в ответ…

Тростинку на ветру
Сломает поздний дождь…
Уйду в свою нору:
Не веришь, что – не ложь…

Безысходный вопль в пустоту:
ААААААААААААААААА!
Что не так? Почему?
Что еще я сделать могу?
А в ответ молчит тишина:
- Ничего, пока ты одна!
Сделай шаг туда, где темно,
Нужно было сделать давно!
Оглянись – с тобой давно нет
Никого, кто дал бы совет.

Но вперед мне страшно шагнуть.
Набираю воздуха в грудь:
АААААААА.....АААА..... А....
Что кричать? Все также одна...
Подожду хотя бы чуть чуть,
Пересилю собственный страх,
И – вперед, в слезах, кое-как
Осторожно сделаю шаг.....

Мы, люди, свободны с рожденья, и думаем: нам все
подвластно,
Но жизнь не сродни безрассудству, а нам не всегда это ясно.
Незнание этого свойства не ставит людей в центр Вселенной,
Хоть гордость предательски шепчет: ты выше законов бренных.

Мы все в океане бескрайнем, но в сети из действий и следствий,
И часто не можем увидеть предписанных свыше последствий.
Расплата всегда неизбежна за мысли, слова и поступки,
Никто, кроме нас, не напьется из нашего жизни кубка !

Мы можем не...

Страшнее бури и землетрясения,
Ужасней пожара и наводнения
Была Любе внешность природой дана:
Тощее тело, лицо конопатое,
Ноги кривые, рук пальцы лохматые,
Однако же не унывала она.

Просто девчонка трудяга фабричная.
Жизнь от аванса к получка обычная.
Звучит в ушах эхо великой войны.
Бомба когда-то семью уничтожила
И до победы с трудом Люба дожила.
О детстве кошмарном ужасные сны.

Тусклая, нищая жизнь одинокая,
Серая, скучная, к любе жестокая
И сильный в стране женихов дефицит...

Он правил балом много лет…
Он многолик, он безобразен.
Тот, недописанный, сюжет
Стал поражающе опасен…

Слетают стаями ворон
Минуты, выросшие в годы.
Нагромождение времён
Сломало суть самой природы.

Раздроблен памяти сосуд,
Осколки в паутине, грудой.
И воронью опять несут
Дань теми, кто не верит Чуду.

Когда-то включенный отсчёт
Расширил, углубил изломы.
Над пропастью мостом растёт
Мираж для мира в сонной коме.

Но будет день, а может, час,
А, может, миг вздохнёт свободно...