Собственность

Качается Вечность в космическом гамаке
зодиакальные крылья раскрываются в кругоспираль бытия
в поисках общего знаменателя и магического ключа
преобразующего единицу в плюс или минус
переключить в режим ожидания неуправляемый "поток сознания"
костры горят в состоянии невыгорания
и кардиограмму снова штормит виртуально иногда почти вертикально
за другую сторону горизонта кардиограммой моря (или кого-то)
бег по кругу где по таинственным знакам
овеществляются и тут же в собственный...

Кивает устало свеча на столе
И пристально смотрит наверх.
Умылся мой кот и дремлет в тепле,
Закутавшись в собственный мех.

И кот, и свеча все рыжеют вдвоем,
Но оба не спят, в душе опасаясь:
Кот – свечки, опасно заснуть над огнем,
А свечка – кота, что затушит играя.

Дикая лань – душа,
Как самоубийца
жмет на курок любви,
Губы в пыли,
но все еще шепчут:
люблю, люблю…
и проклинаю
саму себя за любовь.
Что же ты, вечная,
просишь того, что стегает тебя
розгами самообмана.
Мало?
Поддайте еще
ненасытной до боли.
Дикое поле да дикая лань –
душа,
самосожжением лишь и жива
в море сомнений,
в мистике собственных снов.
Что ж ты, крылатая,
словом молитвы грешишь,
алчешь пред небом любви,
когда она
ждет тебя в сердце твоём
вихрем слепой не...

Неправда в глазах - значит зеркала неправы,
Смерть - как девочка с черною лентою
И увядший цветок на подоконнике сна,
Как потеря ушедшей весны...

Подари мне тишину,
Заверни её в бумажную салфетку.
Я подружусь с собственной тенью
И буду смотреть сквозь стекла на время.

И пусть беда будет той рекою,
что обогнет нас.
И пусть слеза будет той водою,
что сольет нас.

Мир ступнями ступает по извилинам судеб,
Но мы в заточении своем выжидаем момент,
Когда час должен пробить.
А жизнь...

Прости, я не умею рисовать.
А только б краски помогли
Твою мне силу передать,
О, если б руки рисовать могли...
Я бы тебя рисовала
Тушью на белой стене,
И больше бы не кричала,
И не звонила тебе.
Я бы тебя рисовала
Кровью на собственном теле,
Тишо, безумно б шептала
"Какой ты мешной, в самом деле..."
Ветер тебя рисует
Траву приминая к земле,
В прадной душа танцует
Вальс от стены к стене.
Звёзды рисуют тебя
Когда падают вниз, срываясь
Ты, наверно,любил меня...
А теперь я тебя...

Он выходит из темных покоев,
Черный ангел из царства изгоев.
Призывая, к свершениям, мгла,
На деянья его вознесла…
-------------------------------------------
От блеска падают лучи,
И как вода стекают в руки,
И невозможно различить,
Слышны откуда эти звуки.

Поют ли ангелы вдали,
Или в тебе звучит молитва.
Душа не ропщет, но болит.
Незатихающая битва.

Сомненья, правда или ложь.
Все силы пролиты впустую,
От них осталась только дрожь,
И в каплю связаны, литую.

Густая тень...

Я не за рифмой гонюсь, а за смыслом,
Ведь в каждой строчке собственная жизнь.
Пускай бывает она горькой и размытой,
Расскажу бумаге всё и дальше могу плыть.

Бумага не осудит и не пожалеет,
Порезать краешком вольная она.
Не терпит слез и рук прикосновенья,
Но дослушает всегда до самого конца.

И иногда порой при всём при этом,
Я зачеркну, скомкав исписанный листок,
Но быть в душе чуть-чуть поэтом,
Мне в этой жизни очень повезло.

Как уникальна русская душа!
В ней единятся: ценность и разруха.
Храм созидает, а затем, круша,
Ломает всё, приняв иного духа.

Покается – и следом зло творит
С особой изощрённостью лукавой;
Впадает в блуд, а детям говорит:
«О Господи, да нет на вас управы!»

Бревна не видит в собственном глазу.
Сучки других – мгновенно замечает;
И, театрально выдавив слезу,
Перед иконой Богу докучает.

С пустой авоськой бродит налегке,
Над беспределом возмущаясь крайне…
Ей видно проще строить на...

Бог был милостив к нам: преподал нам уроки.
Он от нас же самих нас пытался спасти.
Исполнители воли Господней – пророки
становились преградой у нас на пути.
Мы всё время идём по пути суицида,
так что гибели нам избежать не дано.
На Адама и Еву не держим обиды
и ведём себя так, будто нам всё равно,
когда кончится всё, когда выйдут все сроки –
те, что Бог нам отмерил в начале времён.
Мы забыли про то, как явились пророки
и продлили агонию наших племён.
Самых первых из них матерьяльною...

Прости, старик, за долгое молчанье.
Ты знаешь, как непросто выбрать час
Тому, кто выбрал собственным призваньем
Дорогу в небо через Алькатрас.

Как я живу? Обычно. Как и прежде
Сминают снег полозья старых нарт,
И в хижине старателей, в одежде,
Миг коротаю за колодой карт.

А груз всё тот же – письма да посылки,
С десяток книг: Берроуз и Лавкрафт.
Черпаю ложкой, без ножа и вилки,
Великого Безмолвия ландшафт.

Питаюсь олениной и беконом,
Пью виски, заходя к ночи в салун.
Бываю...