Собирается наряжается

Аккордом холодного неба
Дожди собираю в кулак,
В серебряных струях, как в струнах
Мелодией нервы вяжу.
Прощай ненасытное племя,
Где с Паном разгуливал Вакх,
Где лился вином ветер лунный,
И прятался черт в паранджу.

Аккордом безумного моря
Ловлю на удачу прибой,
В волнах, словно в нотном разгуле,
Ищу звукоряд для печали.
Прощай, Аполлон, и позволь мне
Содрать звук и вынув покой,
Сыграть тишину дикой пулей,
Что связки срывает молчаньем.

Последняя песня слетит с языка,
Словно...

Ей нравился Бетховен, мне Шопен,
но мы сошлись на Моцарте,
она оставила шарм легкости,
я романтический прилив весны
и солнечные струны.

Ее волосы пахли кедром,
руки жасмином.

Голодной пчелой я собирал пыльцу поцелуев
с ее губ.

Ее молочная обнаженная кожа ловила
шелковый ветер,
иной ли достоин был,
иной ли был к ней хорош.

И небо
проливало самый теплый дождь
к ее ногам.

Мне нравилось любить, ей быть любимой,
но мы сошлись, устам
придав взаимность меда
из улиев Эдема.

Я испишу свое тело
Татуировкою пряных вечерних ритмов,
Что помнят эфир твоих шагов
В прохладе одушевленных аллей.

Я укрощу сомненья,
Что волшебство в любовь
Подмешать не осмелились,
Из-под черных бровей
Собирая взглядом мотив
Лесной
И преломляя в страсть
Неиссякаемых песен
Воды.

Ты любишь темный рисунок
Неба.
Если позволишь украсть
Месяц,
Я черта Гоголя переплюну.
Ты любишь воздушный облачный
Шелк.
Если скажешь, по струнам
Ветра
Сгоню белизну облаков
К твоему...

Кто о смерти не думал,
тот не жил.
Кто болью не вскармливал сердце,
тот не любил.
Между двух огней
вечная истина.
С ночью лунной
дня соседство.
В золоте бурь неспокойных морей
серебро молчаливой пристани.

Собирай
вожделенье
любви
сетью рыбацкой.
Жми,
затаив дыхание
плавным движением
на курок судьбы.
А там, найдется и главное.

Профессор Сусиков приехал из столицы
Преподавать в провинциальный институт.
Решил на фоне «быдла из провинции»
Своим респектом и умом блеснуть.
Из-под бровей мышачьи злые глазки
Он на студентов выпучит в упор,
Затем слегка подхрюкнет для острастки:
Смотрите, мол, какой я профессор!
Отрыжку каблуками заглушая,
И, ус хомячий в пальцах нервно мня,
Мужчиной видным он себя считает
И пузо гладит, свесивши с ремня.
К студенткам лихо сигает на парты,
Как молодой самец-питекантроп...

Ну что ж, пришел мой смертный час,
И вижу пред собой всех вас:
Мои убийцы, недруги, враги,
Детишки без отцов… Те, что растут без них.
Сей страшной участи все ждут - моей кончины.
Прищур недобрый глаз… и есть тому причины.
Не выполнил я многих обещаний,
Не выдержать мне адских глаз терзаний,
Но, что поделать - мой таков удел…
Пообещав, не сделал добрых дел.
Быть может, путник попадется мне,
Раз суждено гореть в смоле,
Такой же, как Вергилий…
Доступно все великой божьей Силе.
Не...

Бедная девушка,
Брошенная одинокая грешница,
Раскладывающая пасьянс,
Играющая в образ наблюдателя твоей душевной ретуши,
Ты под замком темницы из собственных схем.

Ты даже не можешь себе вообразить,
Каково мне,
Собирать во взгляде твой плач.

Бедная девушка,
Ты порвала сковавшую тебя сеть,
Кинула взор сквозь лезвия своей решетки,
На сегодня расплавила свои стены, как ледяную клеть.
Ты угодила в капкан из собственных схем.

Бедная девушка,
Скорей уноси свою тень,
Не проворонь...

Пасутся бараны. Кончается век
Двадцатый... Отнюдь не в рванине
Под солнцем июня разнежен узбек
На русской бескрайней равнине.

Привычнее делю привычней всего...
Над старицей блики играют.
И нет над ним бая, и нет никого
Из русских, что дань собирают.

Узбек своей долей доволен вполне:
Откуда душевные раны -
Где солнце печёт, что в твоей Фергане,
И хрумкают травку бараны!

Но есть у узбека один недочёт -
Его суеверия всполох,
Что время в горах побыстрее течёт,
Чем в низменных...

Ты знаешь, как под звездами
возбуждается серебром тепло?
Ты знаешь, что мы живем?
Ты не оставил ключи от Царства?
Ты являлся этому миру
и жив ли ты?

Давай возродим богов и старые
мифы,
Воскресим ритуалы пустынных древних лесных пространств,
(разве ты не забыл назиданья
старинной военной лиры?)

Мы нуждаемся в великих оргиях золотой века.

Наши отцы щебечут на куполах лесных изваяний.
Наша мать зарыта в морские побеги.

Ты знаешь, что железные адмиралы
ведут нас, как скот, на...

"В Скифии гот - по хребтине мороз! -
Чуть зазевался, и что с ним - вопрос.
Демоны-птицы клекочут в дубравах.
Внешне - безлюдно. Империя рос:
Утром моря нависают на травах.
Недруг жесток, и при этом незрим,
Всюду опасности - слева и справа:
Готам резоннее двинуть на Рим -
В Риме добыча, победа и слава!"

"Тамошний люд наподобье росы:
Добрый хазарин их жён за власы
В плен увлечёт, остальных покаравши -
Лет через десять, из праха восставши -
Кто нас кусает больнее осы...